Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Предлагаемая мною модель предполагает ряд важных требований к психоаналитической технике. Если цель психоанализа – создание среды, способствующей оживлению многочисленных смыслов бессознательных воспоминаний и фантазий в переносе и контрпереносе и их признанию, то ключевую важность для аналитика приобретает содействие процессу, в котором можно испытать самый широкий спектр бессознательных смыслов. В модели, в которой при определении смысла появляющегося материала большую важность имеет не только содержание, но и контекст, аналитик тоже должен стремиться к развитию процесса, где не только содержание, но и порядок и интерперсональный контекст того, что поднимается на поверхность, должны разворачиваться без сознательной направленности и подвергаться наблюдению и интерпретированию, насколько это возможно. В системе, где появление многочисленных смыслов есть центральный агент изменений и ключевым является процесс, посредством которого рождается смысл, а не процесс установления единственного и окончательного значения, для аналитика важно поддерживать фоновое ощущение того, что во всем, что происходит в психоанализе, есть многочисленные, постоянно меняющиеся смыслы, которые могут развиваться и дальше, что анализ скорее начинает непрерывный процесс развития смысла, нежели предлагает завершение.

Эти соображения формируют аналитический подход как к пациенту, так и к собственному субъективному опыту аналитика. Аналитику, который действительно убежден в том, что любой аспект аналитического процесса характеризуется двойственностью, важно замечать, а также помогать пациенту замечать не только содержание того, что появляется в анализе, но и все касающееся способа появления этого содержания: последовательность, контекст и способ появления. Избегая подробных указаний со своей стороны, аналитик обучает пациента лишь соблюдению основного правила (Freud, 1913). Безусловно, обучение, проводимое аналитиком в отношении пациента, осуществляется как вербально, так и невербально, и управление рамкой, по крайней мере частично, происходит в соответствии с его собственной субъективностью. Тем не менее важный аспект аналитической ситуации состоит в том, что как пациент, так и аналитик понимают: целью последнего является устранение сознательной направленности и часть аналитической активности заключается в стремлении аналитика понимать, какие силы мешают ему занять нейтральную позицию по отношению к сообщениям пациента и какие ограничения возникают в результате действия этих сил (Cooper, 1997).

Отклики аналитика на сообщения пациента в процессе того, как он воспринимает их и размышляет о том, что они означают, расширяют как доступные для пациента значения, так и его способность переносить болезненные или даже ранее невыносимые переживания (LaFarge, 2000). Интерпретации аналитика, касающиеся значения того, что пациент говорит и делает (удовлетворение желаний, овладение тревогами, а также реагирование на сознательную внешнюю реальность, которую он воспринимает), дают возможность пациенту осознавать многочисленные смыслы, сконденсированные в текущем опыте, и способы защитного использования этого опыта для предотвращения появления других смыслов, находящихся за пределами осознания. Таким образом, эти интерпретации также предоставляют пациенту доступ к переживаниям и значениям, от которых он защитно отгораживался.

Отношение аналитика к своему собственному опыту соответствует его отношению к опыту пациента. В консультационном кабинете он свободно ассоциирует вместе с пациентом. Размышляя о своем опыте взаимодействия с пациентом во время сеанса и впоследствии, аналитик руководствуется убеждением, что этот опыт одновременно субъективен и мультидетерминирован. То, как он представляет себе пациента и реагирует на него, потенциально может быть выражено более чем в одной форме. Другой аналитик мог бы представить образ пациента по-другому; один и тот же аналитик представляет пациента по-разному в разных контекстах: пациент, которого он узнаёт на одном сеансе, не идентичен ему же, встреченному на следующем, а образ пациента, складывающийся в его личном присутствии, довольно сильно отличается от образа, появляющегося между сеансами, когда аналитик один (LaFarge, 2004b). И каждый образ пациента, создаваемый аналитиком, сам по себе конденсирует многие значения. Размышляя о процессе и подвергая себя анализу, аналитик надеется извлечь бессознательный вклад, внесенный им самим в формирование происходящего, и разнообразные смыслы, открывшиеся и сконцентрировавшиеся в нем, а также расширить диапазон представлений о том, что можно почувствовать и что может произойти. Аналитик также пытается определить, что не случилось: какие виды явлений могли проявиться и не проявились в его откликах на пациента и в процессе, разворачивающемся между пациентом и аналитиком, – и понять, как и почему происходящее могло предотвратить появление этих потоков переживаний и мысли.

Действие