Межгалактическая тюрьма

— Думаю, тысяч пять, — ответил я, вспомнив весьма своеобразную форму воздушного судна.

— Сейчас вы очень удивитесь, — высокопарно заявил Евгений Иванович и обвел нас взглядом. — Этот корабль может развивать первую космическую скорость!

— Что? — не поверил я.

— Да, первую космическую скорость, — подтвердил он. — Конечно, мы не летаем с такой скоростью. Слишком большая нагрузка на двигатель, да и корпус быстро изнашивается от трения об воздух, но в принципе — это возможно.

— Но ведь тогда это уже не самолет, а космический корабль, — заметил я.

— Насколько я понял, изначально так и планировалось. Я ведь уже говорил, что создатель этого воздушного судна работал в военно-космической промышленности. Талантливейший человек, должен вам сказать. Но кому нужны талантливые люди с их, на первый взгляд, бредовыми идеями?!

— Да, времена сейчас такие, — задумчиво проронил Сергей Иванович.

— А когда они были, другие времена? Сколько талантов было загублено в прошлом, когда какой-нибудь партийный бюрократ одним лишь росчерком пера ставил крест на судьбе человека! — От возбуждения Евгений Иванович даже встал и стал нервно прохаживаться по салону.

Однако через несколько секунд он смог взять себя в руки и, горько усмехнувшись, добавил:

— Ладно, чего уж вспоминать. Что было, то прошло.

Я ничего не знал о судьбе этого человека, но по его словам понял, что жизнь, видимо, немало потрепала его и оставила незаживающие рубцы в душе.

— На чем я остановился? — уже окончательно успокоившись, произнес он. — Да, так вот, когда я ознакомился с техническими характеристиками корабля, то понял, что это мой шанс сделать для человечества действительно полезное дело. Я уже дал принципиальное согласие на этот проект и надеюсь, что в ближайшем будущем удастся претворить его в жизнь.

— Ты хорошо подумал, Женя? Это ведь очень рискованное предприятие, тем более что ты никогда не занимался самолетостроением.

— Я знаю, Сережа, что риск очень велик, но это не останавливает меня. У меня появилась цель в жизни, и я буду идти к ней, несмотря ни на что. Я думаю, ты понимаешь меня.

— Да, Женя. Ты абсолютно прав. Когда у человека есть великая цель — это большое счастье. — Сергей Иванович подошел к брату и обнял его. — Я рад за тебя, Женя.

В эту секунду дверь пилотской кабины распахнулась, и на пороге показался молодой человек в форме летчика гражданской авиации.

— Ну, где ты пропадаешь, Володя? Мы тебя уже давно ждем, — произнес Евгений Иванович, освобождаясь из объятий своего брата.

— Извините, задержался в диспетчерской. Никак не могли связаться с Таджикистаном. Мы ведь туда летим?

— Да, Володя. Кстати, познакомься. Это мой брат — Сергей Иванович, его дочка — Лена, а это наши друзья — Андрей и Алекс, — представил нас пилоту Евгений Иванович.

— Очень приятно, — ответил летчик, кивнув нам в знак приветствия.

— Так что там с Таджикистаном? У нас есть разрешение на посадку?

— Пока нет. Нам так и не удалось связаться с главным диспетчером воздушных линий Таджикистана.

— Ничего! Давай взлетай, а потом разберемся. В крайнем случае… — Евгений Иванович запнулся, не закончив фразу, и виновато посмотрел пилоту в глаза.

Тот покачал головой, как бы не одобряя последние слова своего собеседника и, повернувшись, вышел из пассажирского салона.

Я был очень заинтригован таким поведением и, как только самолет взлетел, обратился с вопросом к Евгению Ивановичу, сидевшему в соседнем кресле:

— А что вы собираетесь делать в крайнем случае?

— Все-то ты подмечаешь, — помявшись несколько секунд, заметил он. — Вообще-то это большая тайна. Если кто-нибудь посторонний узнает об этом…

— Могила! — поклялся я.

— Все очень просто, — решившись, просветил меня Евгений Иванович. — Самолет оснащен специальной антирадарной установкой, позволяющей нам в случае необходимости избегать радарного обнаружения.

— Вот это да! — восхищенно воскликнул я. — Этот самолет — действительно чудо техники.

— Мы, конечно, нарушаем закон, используя антирадарную установку, но ты ведь на собственном опыте убедился, что, соблюдая все законы, ничего не добьешься. Я намного старше тебя, поэтому уже давно вывел для себя главный жизненный критерий — не делать зла, а законы… Законы, в конце концов, только очерчивают рамки поведения человека, общепринятые в государстве. Когда у человека есть совесть и честь — ему не нужны законы…

Я молча согласился, просто не зная, что еще можно прибавить к этой мысли.

Через несколько минут, когда самолет набрал положенную высоту и лег на курс, наши кресла вновь приобрели подвижность. Мы расположились вокруг небольшого столика, на котором, как по мановению волшебной палочки, появился завтрак.

— Такое впечатление, что мы опять в твоей комнате, Лена, — заметил я, по глотку смакуя вкусный, ароматный кофе. — Только настроение у всех теперь намного лучше, чем это было в прошлый раз.

— Конечно, ведь тогда с нами не было папы, — вспомнила Лена.

— Ребята! Я ведь так и не поблагодарил вас за то, что вы для меня сделали.

— Не надо, Сергей Иванович! Мы сделали только то, что должны были сделать, — ответил я.