Межконтинентальный узел

– Трудно сказать. – Иванов попробовал мороженое, удовлетворенно кивнул: – Между прочим, действительно, очень вкусно, я такого не ел, беру на вооружение… Что касается диссертации Кулькова… Гена ведь больше организатор… Как теоретик он не слишком силен… Честно говоря – но это, конечно, между нами, – я ему помог сделать эту работу…

– По старой дружбе?

– Опять-таки на ваш вопрос ответить нелегко… Гена относится к тому типу людей, с которыми нельзя дружить… Он удобный, очень славный, удобный человек, но друг…

– По-моему, «славный человек» вполне может быть синонимом понятия «друг».

– Вы хорошо чувствуете слово, – заметил Иванов. – Вы правы, я употребил не то выражение… Разве у вас нет таких знакомых, которые журчат, не раздражают вас, а, наоборот, рассказывают новости, готовы услужить? Есть, конечно… И вы им тоже готовы помочь…

– Слушайте, а вы ему часто ключ от своей квартиры давали? – неожиданно для самого себя спросил Славин и сразу же пожалел об этом.

– Не ваше дело, – грубо ответил Иванов и посмотрел на Славина с удивлением и нескрываемой неприязнью. – Бестактно задавать вопросы такого рода.

– Я бы не посмел задать вам этот, как вы говорите, бестактный вопрос – вы правы, он действительно некорректен, – если бы анонимное заявление о том, что вы скрытый антисоветчик, не было напечатано на вашей машинке…

– Что?! – Иванов даже откинулся на спинку стула.

– Оно самое.

– Не может этого быть!

– Я говорю правду.

– Не может быть, – повторил Иванов. – И потом – откуда вам это известно? Кто вам мог сказать, что заявление против меня было написано на моей же машинке? Этим следствие занимается, а вы…

– А я? – спросил Славин.

Иванов отодвинул от себя мороженое:

– Знаете, мне что-то не хочется с вами говорить. Точнее сказать, мне вдруг расхотелось с вами беседовать.

Славин достал из кармана страничку, на которой был напечатан неподписанный текст: «Антисоветские высказывания, анекдоты, пьянки, цинизм», – и молча протянул Иванову:

– Это стоило многих часов работы в архивах, Георгий Яковлевич… Так что, пожалуйста, смените гнев на милость.

– Не хочу я читать всякую гадость, – упрямо повторил Иванов, но в голосе его уже не было той внезапно возникшей отчужденности, которая слышалась только что.

– Взгляните на дату, Георгий Яковлевич, – попросил Славин. – Только на дату…

– Ну и что? – Иванов надел очки, поглядел число, месяц и год. – Ну и что? Посмотрел. В этот день новый Эйнштейн родился? Или Чайковский?

– Нет. На следующий день вас убрали от академика Крыловского, вот что тогда случилось. Академика – через месяц после этого – сделали консультантом правительства по ракетной технике… И работать с ним начал Кульков…

Иванов снова подвинул себе мороженое, взял своими толстыми пальцами сухой ломтик торта, обмакнул его в растаявшие сливки, облизал, словно кот, и заметил:

– Сейчас вы говорили, как расчетчик… У вас ум математика… Но вы не математик… И не журналист… Видимо, вы из КГБ. Если не можете ответить правду, промолчите, я довольно остро чувствую ложь…

– Вы правы, я действительно из ЧК.

– Почему сразу не представились? Игры играете?

– Играл, – поправил его Славин. – Сейчас перестал… Вам придется уехать из города, Георгий Яковлевич…

– Не могу. У меня завтра защищается аспирант, сильный парень, поэтому много врагов, надо прикрыть…

– Защиту придется перенести.

– Что значит перенести?! Вы подумали, каково будет парню?! Да и потом, почему я должен уезжать?

– Должны.

– Арестовываете, что ли?

– Я забронировал вам номер в отеле «Ялта», и это было очень не просто сделать. – Славин усмехнулся чему-то. – Туда сейчас буржуй повадился, все места распроданы за месяц вперед… Покатаетесь на водных лыжах…

– Это несерьезно…

– Это серьезно, – ответил Славин. – Вы даже не представляете себе, как это серьезно.

– С чем связано? – Иванов снова отодвинул мороженое.

– Я пока не могу вам ответить… Я не стал оформлять мою просьбу о вашем отъезде официально: пришлось бы приглашать вас к нам, звонить в спецчасть вашего центра… Я решил обратиться к вам лично.

– Погодите-ка… Вы начали с Кулькова… Потом показали мне анонимку, напечатанную на моей же пишущей машинке… После этого провели прямую между датой ее составления и временем моего отвода от Крыловского. А отсюда подбросили идею о выдвижении академика на ключевой пост в ракетной технике… Если вы посмеете после этого сказать, что Крыловский имеет отношение к шпионажу, я вам здесь же, не сходя с места, надаю пощечин.

– В милицию заберут, – ответил Славин. – Протоколами замучают… Не бейте… Тем более что я полон ришпекту к академику Крыловскому.

– Слава богу. Но тогда остается только один вывод – особенно в связи с тем, что вы поинтересовались, не давал ли я ключ Гене от моей квартиры, – и вывод этот однозначен: вы подозреваете Кулькова?

Славин долго молчал, а потом, проклиная себя за характер, ответил:

– Мы арестовали Кулькова.

– Да я ж сегодня к нему звонил, мне сказали, что он в Берлин вылетел…