Межконтинентальный узел

– Это несерьезно, мистер.

– Хорошо, но скостите же хоть на сколько-нибудь, – взмолился Кузанни.

Прошке пожевал губами и несколько растерянно шмыгнул носом:

– Ладно, черт с ним, пусть пересылает четырнадцать тысяч.

Кузанни повторил в трубку:

– Он согласен на четырнадцать.

– Это нереально, Юджин! Четырнадцать тысяч баков за двадцать фотографий?! Он хочет сорвать куш на жареном! Найди кого-нибудь еще и сразу называй сумму: «Мой продюсер готов перевести семь с половиной тысяч, и ни цента больше, цена окончательная».

– Сейчас, погоди. – Кузанни снова обернулся к Прошке: – Семь с половиной тысяч. Он говорит, что уплатит семь с половиной тысяч…

Прошке медленно покачал головой; лицо его было обиженным.

– Повторяю: я буду охотиться не за неверной женой. Он знает, о ком идет речь?

– Хорошо, Стив, – сказал Кузанни, – давай уговоримся так: я иду на риск… Семь с половиной тысяч платишь ты, а остальные шесть вычтешь из моего гонорара…

– Не делай глупостей! Он обирает тебя…

– Стив, я прошу тебя сделать то, что прошу…

Прошке написал на салфетке номер телекса:

– Пусть отправит перевод на тринадцать тысяч прямо сейчас же в мой банк, счет шестнадцать двадцать три четыреста пять.

Кузанни повторил; Гринберг раздраженно сказал:

– Погоди, я должен встать с кровати… Диктуй…

– И пусть отправит подтверждение по моему телексу, – попросил Прошке. – Берлин, девяносто семь семьдесят два, «Прайвэт ле-бенс бюро». Я хочу иметь подтверждение немедленно, – он посмотрел на часы, – потому что через час я должен начать работу… И последнее: когда вы мне назовете адрес, где я должен снимать?

Темп-III

В шестнадцать часов мимо Кулькова, сидевшего на скамеечке возле станции метро «Фридрихштрассе» после телефонного звонка, который он загодя сделал из автомата, медленно проехала старенькая машина марки «фольксваген» с военным номером подразделения ВВС США, расквартированного в Западном Берлине.

Через час, когда Кульков шел к выходу из метро «Ляйпцигерштрассе», два пьяных турка на высоких каблуках, в обтягивающих, узеньких брючках, расклешенных книзу, обгоняя, толкнули его в бок, и он почувствовал, как в карман его пиджака что-то сунули. Группа Гречаева, наблюдавшая за ним вместе с работниками контрразведки ГДР, отметила, что предметом этим был конверт: очень тонкий; авиапочта Болгарии; марка погашена в Софии.

…Через двадцать две минуты турки перешли государственную границу ГДР с Западным Берлином на станции метро «Фридрихштрассе»; офицер, проверявший их пропуска, сообщил контрразведчикам, что Мехмет Шааби и Абдулла Кижа были совершенно трезвы; в интересах операции досмотр произведен не был.

В Западном Берлине они сделали пересадку на линию, которая вела к Клейаллее; штаб-квартира оккупационных войск США; в резидентуру ЦРУ не пошли; на улице их подхватил битый «мерседес-230» и отвез в маленький особняк на Фогельштрассе; дом принадлежал фармацевту Рихарду Ризенбауму – конспиративная явка регионального отдела военной разведки.

После тридцатиминутной беседы Мехмет Шааби вышел из особняка и отправился в Кройцберг; там в доме, где помещался магазин радиоаппаратуры, работающий в основном на турецких иммигрантов, на втором этаже, в квартире семь, была явка одного из руководителей «серых волков», так называемая группа-зет; вместе с ним отправился к границе; оставили «фольксваген» возле свалки старых автомобилей; поднялись на пятый этаж полупустого, разрушенного еще со времен войны дома; здесь на имя художника Рикенброка еще неделю назад было снято ателье; просмотр территории ГДР отличный, особенно Зауэрштрассе (а не Беренштрассе, как говорил Кульков в Москве), куда, как значится в инструкции, сунутой в карман Кулькову, он должен явиться в девятнадцать часов тридцать минут, предварительно побрившись наголо: «Предстоит переход границы, вас заберет наш общий друг, но предварительно вам необходимо бросить в семнадцать часов прилагаемое письмо, переписав его предварительно от руки, в почтовый ящик квартиры. Это сигнал, означающий, что вы будете в условленном месте на Зауэрштрассе в обговоренное время». Прилагался адрес: Ляйпцигерштрассе, наискосок от ресторана «София»; о том, что там жил представитель чикагской газеты, не говорилось, а уж тем более о том, что человек этот связан со службой.