Межконтинентальный узел

– Дело возбуждено по фактам передач разведцентра ЦРУ неустановленному агенту и закладки шпионского контейнера, в котором находились зашифрованные инструкции, деньги – именно сторублевые купюры – и золото. Перед тем как ассигнации попали по назначению, они были у нас пронумерованы и помечены, так что ошибка исключена… Впрочем, если вы сможете доказать, что Кульков получил сотенную купюру в магазине или сберкассе, я буду вам только признателен… Но вот в чем беда: в магазине он ее получить не мог, сдачу такой купюрой не дают, согласитесь. В сберкассах номера интересующих нас сторублевых ассигнаций находятся под контролем… Сигналов оттуда не поступало… Выдвигайте версию, Алексей Карпович, я готов анализировать вместе с вами любой допуск.

– Хм… Хорошо, а если он одолжил у кого-то эту треклятую сотню? Вообще, у меня голова кругом пошла… Геннадий должен ко мне завтра приехать на дачу…

– Мы бы просили вас не встречаться с ним… И не разговаривать. Даже по телефону… Желателен ваш срочный отъезд в служебную командировку, командование в курсе дела, Алексей Карпович. Что касается того, мог ли Кульков одолжить у кого-то сто рублей перед тем, как идти на преферанс, то это вполне рабочая версия, я поручу моим товарищам подумать над ней…

– Он, кстати, одалживал у какого-то своего приятеля большую сумму, когда покупал машину… Запамятовал, как его звали…

– А профессия?

– Врач-гомеопат.

– Играет в преферанс?

– Нет. Мне кажется, нет. Во всяком случае, с нами не играл… Я, знаете ли, не люблю новых людей, предпочитаю бывать с теми, с кем связан по работе или старым дружеством…

– С Кульковым вы связаны по работе?

– Конечно… Хотя последние годы отношения у нас, я бы сказал, переросли в приятельские… Да нет, не может быть того, о чем вы думаете! – Генерал снова всплеснул руками. – Он же имеет выходы на ракетные дела, на оборону, что вы, товарищ дорогой!

Славин кашлянул и, ощущая какую-то сковывающую неловкость от того, что не мог отвести взгляда от Звезды Героя на кителе генерала, спросил:

– Кульков… или Иванов… они вели с вами разговоры по тем узлам вопросов, которые относятся к категории особой секретности?

– Кульков знает не меньше меня, полковник. Если не больше. Он повсюду сопровождает академика Крыловского, помощник по связям с оборонной промышленностью, что вы хотите… Это страшно, если он… Нет, я отказываюсь верить, положительно отказываюсь…

– Когда вы познакомились с Кульковым?

– Во время испытания ракет… Лет пятнадцать назад…

– Помните, при каких обстоятельствах?

– Мы, сдается, возвращались в Москву в одном купе…

– А потом?

– Что-то через год встретились на совещании… Я его подвез к дому, он пригласил выпить чаю. Мы перекурили во время этого совещания, сидели с утра и до позднего вечера…

– Он тогда жил один?

– Нет, отчего же? С Лидочкой… С Лидией Афанасьевной… Это его жена, очень гостеприимная женщина…

– А потом? – повторил Славин.

– Потом… Погодите, потом он отдыхал со мною в одном санатории, там-то мы и сели за пульку на пляже…

– Азартный игрок?

– Ну что вы! Я же говорю: мы снимаем преферансом стресс… Гена… Кульков, между прочим, был каким-то странным во время последней пульки… В ту пятницу он играл крайне нервно, такого с ним никогда не было…

– До этого он проигрывал спокойно?

– Плюс-минус десять рублей, какой это проигрыш?! При его-то окладе… А в пятницу он без удержу темнил, попусту торговался, будто дразнил самого себя… Но вы расспрашиваете о нем как о преступнике, полковник!

– О преступнике допрашивают, Алексей Карпович. Я пока что спрашиваю о нем как о свидетеле, который расплатился купюрой сотенного достоинства, присланной ЦРУ.

– Нет, но я же чувствую, вы его подозреваете…

– Плохо, если я дал вам основание составить такое мнение… Я не имею права на подозрение, это противозаконно… Скажите, у вас никогда не возникало какого-то неприязненного чувства ни к одному из тех, с кем вы играли у Иванова в преферанс?

– Нет, – сразу же ответил Шумяков. – Это было бы нечестно: приходить в дом, где тебе кто-то или что-то не нравится…

– Поведение ваших партнеров все эти годы было безукоризненным?

– Да… Пожалуй… Впрочем, однажды меня несколько резанула безапелляционность Егора…

– Иванова?

– Да.

– В чем она выразилась?

– Он слишком уж яростно говорил о своем коллеге…

– Яхминцеве?

Генерал взглянул на Славина по-новому, оценивающе:

– Вам и это известно?

– Да.

– Я тогда заметил ему, что не резон так зло говорить о том, с кем работаешь… А Егор ответил, что о гробовщиках мысли он иначе говорить не умеет…

– А Кульков?

– По-моему, Кульков поддержал меня… Правда, он попросил Егора рассказать, какую новую идею Яхминцев закапывает…

– Иванов объяснил?

– Помнится, да… Но он объяснял языком уравнений и формул, это не по моей части. – Генерал вымученно улыбнулся.

– Кульков хорошо ориентируется в том, чем занят Иванов?

– Конечно… Коллеги…

– Но Кульков, как я слыхал, не очень-то котируется как ученый… На докторскую диссертацию так и не потянул.

– Это как раз объяснимо: все время со своим шефом на испытаниях и строящихся объектах, на себя у него просто-напросто нет времени.