Межконтинентальный узел

- Это, между прочим, хорошо, - заметил Степанов. - Хуже, когда человек не знает, но молчит, а пуще того - кивает, мол, как же, как же, все известно, а сам ни в зуб ногой... Вы ближе к детям, чем европейцы, давай вам господь, Юджин...

- Только б шаловливые дети кнопочку не нажали, - усмехнулся Нолик. - Так вот о Джотто... Джотто, дорогой Юджин, был, во всяком случае я так считаю, основоположник раннего Возрождения, великий итальянский художник, наблюдавший приход кометы. В тысяча триста втором году. Каково?!

- Этот Джотто не только рисовал, но и строил всякие там аппараты? Вроде Леонардо? - с обезоруживающей простотой спросил Кузанни.

"Нет, все же американцы в массе своей действительно большие дети, подумал Степанов. - Наверняка он прочитал в какой-нибудь книге о Леонардо или в Италию слетал на летний отдых, вот и брякнул; ни один русский человек, считающий себя интеллигентом, никогда бы не задал такой вопрос, да еще без тени смущения! А может быть, - возразил себе Степанов, - такая открытая наивность есть вненациональный удел настоящего таланта? Юджин по-настоящему талантлив, блистательный режиссер..."

Нолик мельком глянул на Степанова; в уголках его тонкого рта затаилась едва заметная улыбка (когда академик смеялся, лицо его сразу же менялось: рот становился округлым, от кажущейся жесткости не оставалось и следа - сплошное озорство: ни дать ни взять, студент третьего курса). Ответил он, однако, серьезно:

- Нет, Юджин, Джотто не был ни механиком, ни астрономом, в отличие от Леонардо... Но я утверждаю, что именно он начал через два года после того, как наблюдал очередной подход к Земле кометы Галлея, писать фреску "Поклонение волхвов"...

- А как он ее наблюдал? - снова спросил Кузанни. - Через телескоп?

- Тогда еще не было телескопов, Юджин. Он наблюдал ее невооруженным глазом, но как художник. А всякий настоящий художник - это мыслитель... Так вот, в той фреске - ее знает весь мир, вы ее тоже наверняка знаете - он нарисовал волхвов, которые пришли в Вифлием, в е д о м ы е звездой странной формы. Именно в тот момент, когда родился младенец, нареченный Иисусом... Видимо, приближение кометы невероятно подействовало на Джотто, ибо он так написал фреску, что всякому очевидно: волхвы пришли в Вифлием именно в тот год, месяц, день и час, когда родился младенец. И пришли не случайно, но ведомые загадочным магнетизмом таинственной звезды... Джотто был первым в истории человечества, кто вместо традиционной вифлиемской звезды написал именно комету Галлея, каково?! Но во всем этом есть еще один аспект: взаимосвязь космического тела с судьбой мирового искусства. По тому, как он нарисовал комету Галлея - это я говорю, я, знающий все ее фотоснимки, - можно с абсолютнейшим правом утверждать, что именно Джотто был основоположником Возрождения. То есть правды. А говоря еще научнее - натурализма. В этот термин ныне многими вкладывается дурной смысл, но ведь это же глупость и темнота! Понятие н а т у р а л и з м происходит от великого слова н а т у р а! Что может быть прекраснее натуры, то есть правды?! Понимаете, в чем чудо? Нет? Оно в том, что вполне можно сопоставить рисунок Джотто из его цикла "Жития святых" - волхвы возле девы Марии - с астрономическим снимком кометы! Рисунок Джотто научно д о с т о в е р е н! Понимаете, что значит сделать такой рисунок в тысяча триста четвертом году?! Рисунок кометы Галлея?! Изобразив ее с абсолютной научной достоверностью?! Таким образом, и библейский сюжет приобретает оттенок научности, то есть подтвержденной истинности, каково?! Поэтому-то европейцы и назвали свой космический аппарат, запущенный на встречу с кометой Галлея, именем Джотто... Вот оно, реальное объединение человечества: две наши "Веги", на которых установлена аппаратура десяти стран, "Джотто" и маленький японский зонд "Планета" летят сейчас - в абсолютной, не представляемой нами тишине - к комете, являющей собою одну из загадок Галактики. Причем наши "Веги" и "Джотто" поддерживают между собою постоянную связь: чтобы получить наибольший научный выход, надо подойти как можно ближе к самому центру кометы...

- Верно. - Кузанни кивнул, - Пока я не заглянул в кратер вулкана, ничего не мог понять про Помпею... Легкая улыбка снова тронула губы академика.

- Очень верное сравнение, Юджин... Но подконтрольный вулкан - это все же одно, а комета - другое... Главная опасность для моих... для наших "Вег" сокрыта в пылевых частицах... Представляете, что это такое?

- Нет, - в один голос ответили Кузанни и Степанов.

- Пылевые частицы могут ударить по корпусу наших аппаратов со скоростью до восьмидесяти километров в секунду. Каково?! Пылинка, весом в миллиграмм, может разнести в клочья весь аппарат...

- А если бы там сидел человек? - спросил Кузанни.