Межконтинентальный узел

Именно здесь-то он и устроился (позвонив предварительно в Пицунду, чтобы узнать, каким рейсом Ирина возвращается с юга), углубившись в чтение папки, переданной ему генералом. У того по-прежнему в поле зрения два аспекта одной, как ему казалось, проблемы: тончайшие нюансы на переговорах в Женеве и при этом дело Пеньковского, все его связи, особенно московские; парижские и лондонские были уже отработаны досконально, заново изучены и перепроверены, методика связи с британской разведкой и ЦРУ - тоже; генерал пытался - Славин понял это по его осторожным карандашным пометкам - найти в показаниях Пеньковского и всех опрошенных свидетелей хотя бы намеки на имена, дружеские клички, ласковые прозвища, а возможно, и фамилии, каким-то образом обойденные предварительными исследованиями. Генерал шел от вполне логического построения: коль скоро профессора Иванова в научный центр рекомендовал Пеньковский, а Иванов с давних лет дружил с Кульковым, возникал вопрос, на который необходимо получить точный ответ: не пересекались ли пути этих людей? А если пересекались, то когда? Где? На какой почве?

Славин открыл папку, к которой была приколота записка генерала: "Поглядите, любопытно, хорошо бы и в этом материале постараться еще и еще раз поискать связи. Генерал Васильев ждет Вашего звонка".

В о п р о с: В среде товарищей и собутыльников вы пользовались возможностью узнавать военные тайны?

П е н ь к о в с к и й: Да.

В о п р о с: Вы их спрашивали?

П е н ь к о в с к и й: Нет, они сами по пьянке выбалтывали.

В о п р о с: Вы сказали, что у вас были собутыльники. Это что, ваши постоянные друзья и товарищи или случайные люди, встречавшиеся только в ресторанах?

П е н ь к о в с к и й: У меня не было настоящих, близких друзей с большой буквы, потому что, если бы такие были, я бы мог проговориться: в порядке совета, помощи... А те, которые ко мне обращались с какими-то просьбами (я с удовольствием их выполнял), были не прочь разделить со мной бутылку коньяку с лимоном.

В о п р о с: А кто платил?

П е н ь к о в с к и й: Когда инициатива принадлежала мне, я платил. Когда меня приглашали, то платил тот, кто приглашал. Или платили вместе. Я не был стеснен в денежных средствах. Поэтому, когда мне разведчики прислали деньги, они этим меня обидели.

В о п р о с: Значит, вы работали на английскую и американскую разведки бескорыстно?

П е н ь к о в с к и й: Я знал, что мой труд ими оценивается очень высоко. Нельзя сказать, что я все это делал бескорыстно, это было бы враньем. Я знал, что там откладывается на мой счет на будущее и, когда будет нужно, я смогу получить за все, но за полтора года моей преступной связи с ними я от них денег не получал. Мне прислали три тысячи рублей, я сказал об этом чистосердечно, хотя мог бы и утаить. Я сделал жест: купил подарки (серебряные вещи) и вместе с пакетом с деньгами попросил Винна передать разведчикам.

В о п р о с: Скажите, какие-нибудь вещи вы получали из-за границы?

П е н ь к о в с к и й: Из-за границы я получал вещи, которые мне привозил Гревилл Винн по моей просьбе. За эти вещи я с ним всегда расплачивался, не желая быть у него в долгу, потому что он человек бизнеса, да и к чему он будет мне покупать за свои деньги?

В о п р о с: Не была ли это оплата за услуги?

П е н ь к о в с к и й: Никак нет. Гревилл Винн никогда никаких ценных подарков мне не привозил, а привозил лишь различные безделушки, сигареты, виски, пластинки.

Славин подолгу вчитывался в каждое слово, не то что фразу; однажды Степанов сказал ему: "Старик, твое армянство просматривается именно в том, как ты читаешь; предки по маминой линии, видимо, носили в мешках землю на камни в горах, чтобы создать себе поле. Все это, конечно, прекрасно, но, читая таким образом рассказ или роман, не выхолащиваешь ли ты мысль, заложенную в словах писателя, постепенно заменяя ее своею? Не навязываешь ли ты себя той литературе, которую читаешь?" - "Вряд ли, - после долгого раздумья ответил тогда Славин. - Да и потом литература - одно, а работа - совсем иное. Я от рождения достаточно доверчивый человек и качество это в себе, честно говоря, ценю. Но служба в контрразведке приучила к тому, чтобы проверять значение каждого слова - а за словом стоит человек, не кто-нибудь, - и только после этого принимать решение, которое отмене не подлежит".

Славин поднялся, подошел к телефону, набрал номер генерала Васильева живая энциклопедия, о Пеньковском знал все, вел его дело как-никак.

- Александр Васильевич, это Славин...

- Наконец-то, - усмехнулся тот, - генерал уж трижды звонил, жду не дождусь!

- Так ведь к вам неподготовленным приходить страшно, - в тон ему ответил Славин, - ам - и нет полковника! Я предпочитаю самолично изучить все, что можно... Хотя все равно без вас я так ничего до конца и не пойму.

- Будет тебе, - вздохнул Васильев, - все поймешь прекрасно и без меня... Когда приедешь?

- Мне хотелось бы еще раз прочитать фрагмент речи защитника Апраксина... И показания свидетелей...