Межпоколенческая коммуникация

Оброшенов. Да, да, да! Я так и знал. Вот она дочь-то какая! Вот с такими дочерьми хорошо жить на свете! Ну, спасибо тебе! Спасибо! (Целует ее.) Вот я здоров и весел. Я и плясать буду на твоей свадьбе.

(«Шутники», диалог между пожилым отцом, отставным чиновником, и его взрослой дочерью)

Взаимосвязь между возрастом и характером коммуникации во внутрисемейном общении хорошо прослеживается на примере диалогов мать — дочь. Больший жизненный опыт, воспоминания о ситуациях, когда удалось постоять за себе или, наоборот, не удалось отстоять свои права или свою позицию, предопределяют лидерскую роль матери в ведении общения с дочерью:

Круглова. Однако дело-то до большого дошло. Вот он какими кушами бросает; тут уж не шуткой пахнет.

Агния. Думать долго некогда, надо решать сейчас.

Круглова. Легко сказать: решать! Ведь это на всю жизнь. А ну, мы этот случай пропустим, а вперед тебе счастья не выйдет; ведь мне тогда терзаться-то, мне от людей покоры-то слышать. Говорят, не в деньгах счастье. Ох, да правда ли? Что-то и без денег-то мало счастливых видно. А и то подумаешь: как мне тебя на муку-то отдать? Другая бы, может, еще и поусумнилась: «может, дескать, ей за ним и хорошо будет, — может, он с молодой женой и переменится». А у меня уж такого сумнения нет, уж я наперед буду знать, что на верную тебя муку отдаю. Как же нам быть-то, Агничка?

Агния. Почем я знаю! Что я на свете видела!

Круглова. Да ведь твое дело-то. Что тебе сердчишко-то говорит?

Агния. Что наше сердчишко-то! На что оно годится? На шалости. А тут дело вековое, тут либо счастье, либо горе на всю жизнь. У меня, как перед бедой перед какой, я не знаю, куда сердце-то и спряталось, где его и искать-то теперь. Нет, маменька! Видно, тут, кроме сердчишка-то, ум нужен; а мне где его взять!

Круглова. Ох, и у меня-то его немного.

Агния. А вот что, маменька! Я никогда к вам не ластилась, никогда своей любви к вам не выказывала; так я вам ее теперь на деле докажу. Как вы сделаете, так и хорошо.

Круглова. Что ты, дочка! Так уж ничего мне и не скажешь?

Агния. Что мне говорить-то? Только путать вас! Вы больше жили, больше знаете.

Круглова. А бранить мать после не будешь?

Агния. Слова не услышите.

Круглова. Ах ты, золотая моя! Ну, так вот что я тебе скажу: как идти мне сюда, я у себя в спальне помолилась, на всякий случай; вот, помолившись-то, и подумаю.

Агния. Подумайте, подумайте; а я ожидать буду себе...

Круглова. Что тебе долго ждать-то, мучиться?..

Агния. Погодите, погодите, я зажмурю глаза. (Зажмуривает глаза.)

Круглова. Хоть весь свет суди меня, а я вот что думаю: мало будет убить меня, если я отдам тебя за него.

Агния. Ох, отлегло от сердца.

(«Не все коту масленица», разговор матери и дочери)

В диалоге матери и дочери, Кругловой и Агнии, в пьесе «Не все коту масленица», где обсуждаются матримониальные планы, наблюдается связанный характер коммуникации, при котором, хотя позиционная иерархия и имеет место («а вот что, маменька! Я никогда к вам не ластилась, никогда своей любви к вам не выказывала; так я вам ее теперь на деле докажу. Как вы сделаете, так и хорошо»), однако обе стороны проявляют понимание, терпимость и готовность к компромиссам. Доверительность и психологическая близость, типичные для связной коммуникации, также проявляются в использовании большого количества уменьшительно-ласкательных форм: маменька, Агничка, сердчишко.

Коммуникативные конфликты и споры между дочерьми и матерями происходят как при связанном, так и при осложненном типе коммуникации. Основные приемы коммуникативного поведения в споре обычно сводятся к следующим: выражение каких-либо просьб или требований, в частности, просьбы или призывы изменить поведение, выражение отказа в ответ на нежелательную или неприемлемую просьбу или требование, высказывание собственного мнения, высказывание несогласия с чем-либо, выражение негативных чувств и ощущений, а также ответ на критику с чьей-либо стороны:

Лидия. Что же он пишет?

Надежда Антоновна (нюхая спирт). Он пишет, что денег у него нет, что ему самому нужно тысяч тридцать, а то продадут имение; а имение это последнее.

Лидия. Очень жаль! Но согласитесь, maman, что ведь я могла этого и не знать, что вы могли пожалеть меня и не рассказывать мне о вашем разорении.

Надежда Антоновна. Но все равно ведь после ты узнала бы.