Межвидовой дрифт Гейзлера (СИ)

Очередной день промелькнул словно вспышка, только утро и вот уже второй час ночи, а чемоданы еще не собранны. Ньютон лично проследил за погрузкой всех органов и мысленно поблагодарил Германна, если бы не он, то Гейзлер бы вовсе забыл про то, что часть органов осталась в лаборатории. Было бы смешно, если бы прибыв на новую базу, Ньютон обнаружил, что забыл в Гонконге мозг.

- Ну же, закрывайся, - тихо пропыхтел биолог и надавил коленом на крышку чемодана, защелкнул крепежи. – Уф, - Ньютон провел ладонью по волосам, и устало поднялся на ноги, окинул свою спальню оценивающим взглядом. Плакаты с кайдзю, зарисовки органов, вырезки из журналов все еще плотно закрывали собой часть стены возле кровати и у рабочего стола, на котором остались лишь следы пыли, по которым можно было понять, где именно стояли горы книг и журналов, а где пылились фигурки кайдзю. На стуле висела свежая рубашка, галстук и джинсы, заранее приготовленные на завтра. Одежда, в которой Ньютон весь день занимался сбором образцов, безбожно пропахла аммиаком и рыбьей вонью, которая сохранялась даже после быстрой стирки и въелась в кожу так, что гель для душа не мог перебить запах, а лишь делал его слабее.

Биолог устало повалился на кровать. Улегся поверх одеяла, и почувствовал, как тяжелая усталость растекается по венам, режет глаза и отдается легкой болью в висках. Последняя ночь в Шаттердоме. От этой мысли на душе появилась неприятная тяжесть, чуть похожая на тоску. Все же пять лет – немалый срок, и биолог смог привязаться к базе и ко всему, что с ней связанно. Пусть даже почти все, что он здесь видел, были органы кайдзю и Германн. Но большего и не нужно было. Ньютон медленно вздохнул, улыбнулся огромному плакату, наклеенному прямо на потолке. Крылатый кайдзю. А ведь когда он покупал этот плакат, это казалось выдумкой, просто воображением художника. Ньютон напрягся, невольно вспоминая рев Отачи и огромный слишком яркий силуэт кайдзю, рушащего город на своем пути, ноги тут же сковала вязкая слабость, и стопы начало неприятно покалывать. Гейзлер медленно выдохнул и перекатился на бок, забрался под тонкое одеяло и облизнул пересохшие губы. Вспоминать Отачи перед сном – плохая затея. Он и так последнее время плохо спал, то и дело, просыпаясь от кошмаров. Возможно, это были последствия дрифта, ведь во сне он снова и снова проходил сквозь разлом, поднимался с морских глубин.

Яркие синие и бело-голубые вспышки пульсирующего света, словно живые стенки разлома, узкие и движущиеся. Покрытые наэлектризованными ворсинками, раскрываются, впуская зверя в горловину разлома, пропуская его сквозь свет в черный холодный мир. Ледяная вода касалась огромного сильного тела, сдавливала его, а дыхание отдавалось вибрацией в грудной клетке, у морды чувствовались пузыри кислорода, а чернота вокруг медленно рассеивалась первыми проблесками света на водной глади. Громкий рокочущий звук и первый вздох в новом мире, но не успевает Ньютон разобраться, как все вокруг оглушает угрожающий механический рев Егеря. Яркая вспышка голубого света, треск электричества и новый рев, он множится вокруг, наполняет сознание, ускоряется, становится выше. Пока не заслоняет все вокруг, и перед глазами в мерцающем свете начинают быстро всплывать образы десятков кайдзю, ощущения. Боль, страх, агрессия. Кровь до боли закипает в венах, заставляя каждую мышцу напрягаться в судорогах, и кажется, что мозг вот-вот не выдержит этого неистового потока чужих сознаний. Воздуха не хватает, и легкие горят от нехватки кислорода, горло болезненно сжимается, и на самом пике, когда кажется, что вот-вот померкнет свет дрифта, вдруг появляется лаборатория и исписанная доска, чуть сгорбленный силуэт Германна и его ворчливый голос «Сколько раз я тебе говорил, не ставь свои образцы на мой стол!», раздражение и нетерпение. Но дышать легче, и кислород целебным холодком растекается по телу.

Ньютон не сразу понял, в какой момент заснул и когда именно проснулся. Лежал, уткнувшись лицом в подушку, и тяжело дышал. Тело все еще сковывало неприятное напряжение, а футболка прилипла к вспотевшей спине. Комната несколько секунд чуть шаталась перед глазами, и Гейзлер обреченно вздохнул, перекатываясь на спину. Почти привык к этому.

Дрифт с кайдзю – чистое безумие. И то, что он отделался головной болью и кошмарами, это очередное невероятное везение Гейзлера. Ньютон подслеповато посмотрел на прибитую у изголовья полочку и нашарил на ней телефон, включил экран. 5:16 a.m. Биолог какое-то время всматривался в белые крупные цифры на фоне рисунка кайдзю и до не него не сразу дошло, что уже начался его последний день в Гонконгском Шаттердоме.

До вторжения осталось 94 недели

========== Глава 1 Десять минут до вылета ==========