Мгла над Инсмутом

Все это время я сам принимал участие в этих снах в качестве бестелесного сознания и мог видеть куда больше, чем собственными глазами; мне была дарована полная свобода передвижения, но в пределах улиц и разрешенной скорости. Признаки наличия собственного тела не тревожили меня вплоть до августа 1915 года. Слово тревожили я употребляю намеренно, поскольку первая фаза восприятия своего тела в сновидениях была связана с абстрактным, нескончаемым ужасом. В течение некоторого времени во сне я старался не смотреть на свою телесную оболочку, и я помню, сколь рад был полному отсутствию зеркал в причудливых залах. Больше всего меня беспокоило то, что на столы высотой не менее чем в десять футов я смотрел сверху, а не снизу.

Однако патологическое искушение все сильнее завладевало мной, и в одну из ночей я более не мог ему противиться. Вначале я не смог ничего разглядеть. Мгновение спустя я осознал, что причиной тому была невероятная длина моей шеи, несущей голову. Втянув ее и взглянув строго вниз, я увидел чешуйчатое, складчатое, переливчатое коническое тело десяти футов в ширину и высоту. Именно тогда я разбудил половину Аркхэма безумным воплем, вырвавшись из плена видений.

Лишь спустя несколько недель кошмарных повторных попыток я сумел наполовину смириться со своим чудовищным обликом. Обретя тело, в своих снах я передвигался среди незнакомых мне существ, листая ужасные книги, стоявшие на полках, которым не было конца, и часами писал за огромными столами при помощи пера, сжимаемого зелеными щупальцами, свисавшими с моей головы. Память моя сохранила обрывки прочитанного и записанного. То были немыслимые хроники иных миров и вселенных и сведения о бесформенной жизни вне вселенских пределов. Я помню сказания о странных существах, населявших мир в давно позабытом прошлом, и пугающие записи об уродливых, наделенных разумом тварях, что придут на смену вымершему человечеству миллионы лет спустя. Мне открылись тайны человеческой истории – те, о которых не мог помыслить ни один из современных ученых. Большинство записей было сделано при помощи иероглифов, которые я изучил при помощи гудящих машин – этот язык был агглютинативным, и корневая система его была отличной от любого из человеческих. Тома, в которых я не знал ни слова, я изучал с использованием тех же аппаратов. Крайне редко мне встречались книги на знакомых языках. Немалую помощь мне оказали необычайно искусные иллюстрации, попадавшиеся в тексте или бывшие частью отдельных альбомов. Также я постоянно работал над историей своего времени на английском языке. После пробуждения я помнил лишь бессмысленные обрывки незнакомых языков, изученных мной во снах, но цельные фрагменты истории не исчезли из моей памяти.

Еще до того как мое вновь обретенное «я» узнало о древних мифах, что, без сомнений, служили причиной видений, я узнал, что окружавшие меня создания принадлежали к величайшей из населявших землю рас, познавшей тайны времени и пославшей свой разум на разведку в каждую из земных эпох. Также я знал, что был пленником в то время, как иной разум управлял моим телом, и что некоторые из созданий также были носителями вытесненных сознаний. Я общался с этими изгнанниками изо всех уголков Солнечной системы на странном языке, используя свои клешни.

Я говорил с жителем планеты, известной нам под именем Венера, разумом из времен, отстоящих от нас на бессчетные годы, и с обитателем одной из лун Юпитера, жившим за шесть миллионов лет до нашей эры. Из земных разумов я встречался с крылатым, звездоголовым, полурастительным обитателем Антарктики времен палеогена; другой был из народа рептилий сказочной Валусии; третий принадлежал к покрытым шерстью дочеловеческим гиперборейцам, поклонявшимся Цатоггуа; еще один был из омерзительных Тчо-Тчо; двое были арахнидами, обитавшими на Земле в последние годы ее существования; пятеро – панцирными жесткокрылыми, что пришли на смену людям, в тела которых однажды Великая Раса, столкнувшись с ужасной опасностью, переместит наиболее достойные из своих умов; остальные пленники были людьми из разных эпох.