Мгновенье славы настает… Год 1789-й

Это небольшое отступление — о характерных судьбах века…

Однако вернемся в Париж конца 1791 года. В глазах Екатерины II король Людовик XVI еще раз "теряет лицо", когда 14 декабря в Собрании будто бы искренне угрожает европейским державам, — если они будут продолжать свой натиск против революционной Франции…

Русский же посол все-таки сумел отличиться перед своим начальством по-настоящему.

Королева — императрице

Полвека назад в 29–30-м томе "Литературного наследства" был помещен полный текст, а также факсимильное воспроизведение письма Марии-Антуанетты к Екатерине II: четыре странички (королева извиняется за необычный формат листков, за то, что оканчивает письмо "без всяких церемоний", так как не знает этикета).

Тут была целая детективная операция. 2 января 1792 года Симолин докладывает в Петербург:

"Недавно, когда я был приглашен на карточный вечер к королеве, она сделала мне честь подозвать меня и сказала, что желала бы побеседовать со мной, но не решается, так как окружена шпионами, которые непрестанно следят за ней; потом она добавила, что восхищается величием души императрицы и ее благородным и великодушным обращением с французским дворянством" (наверное, опять же подразумевалось письмо царицы к маршалу Бройли).

Отъезд Симолина в отпуск (а по сути, — его отзыв) создал возможность для прощального посещения русским послом королевской фамилии под вполне благовидным предлогом. Получив ряд секретных писем и пакетов, Симолин не решился доверить тайну даже шифрованной корреспонденции. Он наскоро завершает парижские дела, оставляет своему поверенному ключи к шифрам, а также явки, связи с подкупленными чиновниками; не берет много вещей, так как этим обнаружил бы, что — не вернется. Лишь за пределами Франции, из Брюсселя, Симолин посылает наконец отчет в Петербург, но, ввиду его особой важности, обращается не к своему непосредственному начальству, а прямо к Екатерине II: