Мгновения жизни отца народа

Свои приказы давать? Да ещё и отменять приказы Козлова, которые тот

согласовывал с Генштабом – с Василевским? Рыба с головы гниет, менять

надо было Козлова.

Сталин отреагировал зло.

- Я тебе писал – нет у меня в запасе Гинденбурга!

- А я не Гинденбурга предлагал, я предлагал Клыкова, - упрекал

Сталина Мехлис.

- Клыков на тот момент командовал прорывающейся к Ленинграду

2-й ударной армией, как я мог снять командующего во время сражения?! –

оправдывался Сталин.

- Тогда Рокоссовского.

- Рокоссовский был тяжело ранен в Сухиничах, слава богу, спасли.

- Солдаты в поражении Крымфронта не виноваты, виноваты мы –

командование. И мы должны быть прокляты советским народом, - Мехлис

опустил голову.

- Знаете, товарищ Мехлис, мне сейчас не до проклятий! –

огрызнулся Сталин, идя к рабочему столу.

Мехлис встал.

- Товарищ Сталин! Я ответственен за поражение в Крыму и

должен быть наказан!

Сталин, с досадой поморщившись.

- А с кем я воевать буду?

- Товарищ Сталин, поймите меня, я безжалостно наказываю тех, кто повинен в наших поражениях. И собираюсь наказывать и впредь! Как

мне наказывать других за то, за что я сам не наказан?

Сталин вздохнул и объявил официальным голосом.

- Я снимаю вас с должностей Начальника политуправления

Красной Армии и заместителя наркома обороны.

- А звание? – напомнил Мехлис.

Сталин недовольно поморщился, подумал.

- Понижаю в звании до корпусного комиссара.

- Я еще и народный комиссар Наркомата государственного

контроля СССР.

Сталин в гневе хлопнул ладонью по столу.

- А это-то тут при чем?!

- Разрешите идти?

- Нет! – рявкнул Сталин и подошел к расстеленной на большом

столе карте фронтов. - Сейчас найду армию, куда вас назначим.

23 июня 1942 года,

Берлин, Рейхсканцелярия,

202

поздний вечер

Уставшие Гиммлер, Геббельс и Борман в кабинете у Гитлера ведут

неторопливую беседу перед тем, как разъехаться по домам. Перед Гитлером

– морковный чай, перед остальными – кофе.

- …и у меня, партайгеноссе, есть достаточно важный для меня

вопрос, - закончив вступление, продолжил Гиммлер. - То, что мы после

окончания войны на Востоке, разделим захваченные территории России на

отдельные суверенные государства, а во главе их назначим зависящих от нас

правителей, мне понятно. Кстати, будем ли мы этих правителей назначать в

Берлине?

- Зачем? – удивился Гитлер. - Их будут избирать сами туземцы в

ходе свободных выборов.

Видя недоумение Гиммлера, Гитлер и Геббельс улыбнулись.

- Мы всего лишь обеспечим, чтобы средствами массовой

информации владели самые подлые негодяи, а эти негодяи-журналисты

обеспечат нам негодяев у власти, - пояснил Геббельс.

- Не совсем понял, как это будет, но поверю вам на слово, -

согласился Гиммлер. - Однако меня, в данном случае заботят не негодяи, а

население. Как гестапо должно обеспечить его покорность нам? Я вижу это

как весьма сложную задачу, требующую от нас запланировать для ее

решения достаточно крупные силы, как агентуры, так и мобильной полиции.

- Вы ошибаетесь, Генрих, - возразил Гитлер. - Вам надо понять, что такое раб, и ваш испуг пред стоящей перед вами задачей пройдет.

Начнем с культуры. Если под культурой понимать способность человека

пользоваться всеми знаниями, накопленными человечеством, подчеркну, способность пользоваться знаниями, а не просто их запоминать, то

малокультурный человек будет хотеть стать рабом. Его не надо будет

заставлять им стать, он сам будет желать иметь хозяина, который бы умел

пользоваться знаниями и объяснял ему, что нужно делать в конкретном

случае. Малокультурный человек испытывает необходимость быть рабом

культурного человека. Это же, как папуас, для которого белый человек – это

бог.

А русские, в силу своего неарийского происхождения, малокультурная нация, поэтому не будет проблем держать их в рабстве. Но, разумеется, при соблюдении определенного условия – им надо будет

предоставить полную индивидуальную свободу их убогой личности, им надо

будет обеспечить индивидуальные «права человека», - Гитлер с улыбкой

откинулся на спинку кресла.- Дело в том, - начал пояснять он, - что

показателем высокого уровня культуры является отнюдь не личная свобода, а

наоборот - ограничение культурными людьми своей личной свободы во имя

общества. Ограничивает личную свободу народа государство этого народа.

Ограничение свободы государством – это и есть показатель высокой

культуры. И чем больше государство ослабляет узду и предоставляет больше

203

пространства для свободы, тем сильнее народ толкается на путь культурного

регресса – на развал своего общества, на развал своего государства.

Сообщество можно создать и сохранить только силой, ограничивающей личную свободу!

И поэтому, властвуя над покоренными нами на восточных землях