Мгновения жизни отца народа

- Но они и сегодня этого могут лишиться, причем сам Сталин их с

должности погонит, если их области не выполнят планов промышленного и

сельскохозяйственного производства. А вот это зависит от меня –

председателя Госплана. Будут нас слушать – будет у них и план реальный и

342

все для выполнения плана – и трактора, и оборудование, и сырье, и

материалы, не будут – ничего этого не будет и план они не выполнят. А тогда

– прощай должность!

«Ах ты гад! – понял Хрущев. – Так это ты извращением плана берешь

секретарей обкомов за горло, а Кузнецов их агитирует?». Восхитившись

подлостью заговорщиков, Никита понял, что этот заговор, в принципе, может

быть осуществлен, если еще и учесть, что заговор, как бы, направлен на

устранение несправедливости по отношению к русским коммунистам.

- Ну, а если эти ваши махинации станут известны товарищу Сталину?

Чтобы учредить российскую компартию нужен съезд, ну хотя бы секретарей

обкомов нужно созвать, а как вы такой съезд тайно подготовите и созовете?

На этот вопрос Вознесенский ответил со своей обычной улыбочкой

умственного превосходства.

-

Организуем всероссийскую торгово-промышленную ярмарку, скажем, в Ленинграде, пригласим на ее открытие всех секретарей обкомов

России вместе с делегациями партийного актива из областей. Вот и съезд.

Гениально то, что просто.

Хрущеву осталось мысленно развести руками – эти мерзавцы

действительно могут добиться успеха!

- Ну а если Политбюро все же узнает?

- Через кого? – вопросом на вопрос ответил Кузнецов. - По линии

партии оно может узнать только через меня, а по линии МГБ у нас все

предусмотрено.

- Неужто и Абакумов с вами? – удивился Хрущев.

- У нас есть в МГБ люди и без Абакумова…, - замялся Кузнецов.

Ленинградцы? – продолжал выпытывать Никита.

Кузнецов запнулся не желая делиться ценной информацией, но он и

понимал. что Хрущеву нужно что-то сказать, если хочешь получить от него

нужное решение.

- Неважно. Во-первых, это я продвинул Абакумова в министры

госбезопасности, если бы не я, министром бы до сих пор был дружок Берии

Меркулов. Ну, а во-вторых, у самого Абакумова рыльце в большом пуху: он

устроил с начальником охраны Сталина Власиком соревнование, кто больше

в Москве баб, скажем так, перетопчет. А поскольку Абакумов предпочитает

иметь под собой интеллигентных женщин, то ему, так сказать, и

подкладывают интеллигенток. И если он окажется глупцом, то эти

интеллигентки тут же напишут заявления, что он их изнасиловал. И нет

Абакумова.

Но мы полагаем, что он умный человек, да еще и под присмотром

нашего человека. Не такой дурак, как его предшественники Ягода или Ежов.

Поверьте, Никита Сергеевич, мы не троцкисты-бухаринцы, мы

трезвомыслящие умные люди, - добавил Вознесенский.

Хрущев понимал, что нужно отвечать на предложение, уже понимал, что он ответит согласием, но как-то пытался оттянуть сам момент ответа.

343

- Люди вы, в первую очередь, молодые, и Мыколу Бухарина хорошо не

знали, а уж он-то считал себя таким умным, таким умным, что просто

гениальным…

Значит так, хлопчики. Я с вами рыбку ловил, и рыбку кушал. Никаких

таких разговоров от вас не слышал. Получится у вас учредить компартию

России – я с вами. Провалитесь – не обессудьте. Буду, конечно, помогать, но

чем смогу. А сейчас пойду, дела есть.

- Ты, Никита Сергеевич, со своим другом Берией не сильно

откровенничай, неровен час…, - предупредил Кузнецов.

На это предупреждение Хрущев отреагировал с откровенной злобой.

- Я, конечно, человек простой, но считать меня дураком вам не следует, неровен час, ошибетесь. Кстати, об откровенности, - а со Ждановым

откровенным можно быть? – и увидев, как Вознесенский с Кузнецовым

явственно напряглись, усмехнулся. - Ага, значит, и со Ждановым не нужно

откровенничать, значит, и Жданову, который перетянул вас в Москву, вы

ничего не говорили… Ну, ладно, будем считать, что мы вместе. Прощавайте!

Хрущев попрощался и медленно пошел к своей машине, выражение его

лица стало злобным и решительным, а в голове билось: «Ах, падлюки, ну

падлюки! Ну ладно, вы меня на Украину верните, а там видно будет».

Никиту должен был бы остановить страх содеянного, но он уже давно

научился свой страх подавлять даже в более опасных случаях.

Вознесенский же, вместе с Кузнецовым глядя вслед уходящему

Хрущеву, встревожился:

- Черт! Он оказался умнее, чем можно было о нем подумать!

- Не умнее, а хитрее, - здраво поправил его Кузнецов, - но это у него

природное, звериное. Не просто же так он стал членом Политбюро. Но нам

главное, чтобы он нас поддержал, а потом разойдемся - мы в России, он на

Украине, - и нам его хитрость помехой не будет.

По дороге с рыбалки в Москву, Хрущев продолжал осмысливать

положение: каковы все же реальные шансы этого заговора? Он требует