Мгновения жизни отца народа

поступит столько сообщений о неблаговидных делах товарища Хрущева, что

340

товарищу Хрущеву не только в Политбюро, но и в членах ЦК больше не

быть! – тут Кузнецов зло подытожил. - Будет рад, если в партии оставят!

На противоположной стороне реки оперу, стенографировавшему этот

разговор, стало откровенно страшно, и он приглушенно предложил

сидящему на дереве товарищу.

- Слушай, может, скажем, что аппарат из строя вышел? Что-то я боюсь

это записывать…

Опер вверху вошел в охотничий азарт и зло скомандовал.

- Пиши! Мы записали и забыли, а товарищ Абакумов премию выпишет

и, глядишь, звездочку добавит.

А у костра Хрущев понял, что заговорщики хорошо обдумали все

варианты встречи с ним, и что теперь для него настал момент истины –

Никите надо было принять решение, которое определит всю его будущую

жизнь.

Хрущев оценил свои возможности.

Заговорщики взяли его за горло. Если он объявит о заговоре, то сорвет

им планы, но ничего не докажет и, действительно, навредит только себе.

Даже если просто промолчит, то падлюка-Кузнецов будет копать и копать

под него на Украине и вытащит на свет божий столько фактов, и так их

извратит, что Никиту выведут и из членов Политбюро, и из ЦК – ему как

политику придет скорый конец.

С другой стороны, это только считается, что в партию принимаются

самые умные, а на самом деле в ней масса восторженных дураков. И если

суметь публично объявить о создании компартии России, то у этой идеи

сторонников будет куда больше, чем у Троцкого, пожалуй, абсолютное

большинство будет за это. Сталин ничего не сумеет сделать – партия лишит

своего вождя власти и развалит СССР из самых, как ей покажется, благих

побуждений. Хрущев еще раз восхитился – до чего же хитры эти мерзавцы!

И, наконец. Хрущев во главе СССР никогда не встанет, поскольку в

Политбюро все считают себя умнее его. (Вариант, что его могут поставить во

главе именно поэтому, Хрущеву просто не приходил в голову). А вот на

Украине он признанный вождь! Пусть кто-нибудь попробует думать иначе! -

тут же криво усмехнулся своей мысли Никита. И если Украина станет

самостоятельной, то во всем мире к нему будут относиться, как к главе

великого государства. Никите представилось, как он выходит из поезда где-то в Париже, а на перроне выстроен красочный почетный караул…, - но он

тут же отбросил эту неуместную мысль, нужно было сосредоточиться и

думать, что отвечать.

- Ну а если смолчу о вашем заговоре? – возобновил обсуждение

Хрущев.

Вознесенский размеренно ответил.

- Тогда Алексей Александрович пошлет новую комиссию на Украину, и ты очень скоро снова Украину возглавишь. Ты же понимаешь, Никита

Сергеевич, что не дуб-Каганович, а ты нужен нам во главе Украины, а в

341

Москве мы и без тебя справимся. Если украинские коммунисты поддержат

российских коммунистов в их стремлении создать свою собственную

компартию, то и дело сделано!

- Ну, может и не немедленно, - поправил Вознесенского Кузнецов, - но

через полгода твой возврат на Украину гарантирован.

- А с остальными республиками как? – уже по-деловому

поинтересовался Никита.

Кузнецов ответил уклончиво:

- Работа ведется.

Но Хрущев настаивал.

- И с Белоруссией?

- Там уже наш человек ждет, чтобы сменить Пономаренко, - успокоил

Кузнецов.

А кто?

- Неважно…, - Кузнецов дал понять, что на этот вопрос не ответит, хотя и понимал, что член Политбюро Хрущев теперь выяснит этот вопрос

немедленно и без Кузнецова.

А в памяти Вознесенского тут же всплыл телефонный разговор

Кузнецова с Пономаренко в Минске, который Кузнецов вел из московского

кабинета Вознесенского:

-

Товарищ

Пономаренко?..

Это

Кузнецов.

Как

дела

в

Белоруссии?...Звоню вам, Пантелеймон Кондратьевич, проверить, как там

наши выдвиженцы… Я имею ввиду товарища Игнатьева… ЦК считает его

очень толковым организатором… Ну, и что, что не воевал. Тыл был тоже

фронтом… Зато товарищ Игнатьев приобрел очень ценный опыт

хозяйственной работы, а это для Белоруссии сегодня очень важно. Товарищ

Вознесенский его очень ценит. А, знаете, если Госплан кого-то ценит, то для

республики это очень полезно. Мы считаем, что товарищ Игнатьев будет

очень хорошим вашим помощником, и достоин быть вторым секретарем ЦК

Белоруссии…

Вознесенский забеспокоился – Хрущев и Пономаренко оба фронтовики

и в очень-очень хороших отношениях друг с другом. А, значит, Хрущев без

труда вычислит Игнатьева и будет знать о заговоре больше, чем нужно. Но

его мысли перебил Хрущев.

- Хлопчики, но вам надо будет сагитировать несколько сот секретарей

обкомов и других партийных руководителей в областях. Национальность это

хорошо, возможность сладко жить после удачного заговора это тоже хорошо, но все это очень мало по сравнению с возможностью лишиться всего, что они

уже сейчас имеют, в случае провала заговора.

Вознесенский усмехнулся.