Мгновения жизни отца народа

(дейтерий – тяжелый водород). Оказалось, что можно химически связать

дейтерий и литий-6 в твердое стабильное вещество с температурой

плавления 700°.

Итак, суть изобретения Лаврентьева: термоядерный процесс

инициируется мощным импульсным потоком нейтронов, который получается

при взрыве атомной бомбы. Этот поток дает начало ядерной реакции

взаимодействия нейтрона с литием-6, продуктом этой реакции является

тритий, который реагирует с дейтерием, и в сумме обе эти реакции приводят

к выделению огромной энергии!

Схема бомбы Лаврентьева была подобна той, над которой

работали и американцы, и Тамм с Сахаровым, но только в ней жидкие

дейтерий и тритий заменялись на твердый дейтерид лития. В такой

конструкции уже не нужен тритий, и это уже не устройство, которое надо

было бы подвозить на барже к вражескому берегу и подрывать, а настоящая

бомба, при необходимости доставляемая баллистической ракетой.

А, во-вторых, Лаврентьев кроме термоядерной бомбы придумал

схему для использования термоядерных реакций в промышленных целях.

Что было делать дальше рядовому Лаврентьеву?

Он-то, конечно, понимал всю важность сделанных открытий, понимал и необходимость донести их до специалистов, занимающихся

атомными проблемами. Но в Академию наук он уже обращался: в 1946 году

посылал туда предложение по ядерному реактору на быстрых нейтронах.

Никакого ответа не получил. В Министерство Вооруженных Сил направил

изобретение по управляемым зенитным ракетам. Ответ пришел только через

восемь месяцев и содержал отписку в одну фразу, где даже название

изобретения было искажено. Что поделаешь – в Москве люди заняты: театры, футбол, пиво… Кроме этого, в Москве все умные и точно знают, что все

великие достижения придумывают только академики, и только в Москве. На

периферии умных нет, тем более, рядовых Советской Армии.

Писать еще одно послание в «инстанции» было бессмысленно. К

тому же Олег считал свои предложения преждевременными: ведь пока не

решена главная задача - создание атомного оружия в нашей стране, - никто

не будет заниматься термоядерным «журавлем в небе», который невозможен

без атомной бомбы.

И Олег наметил себе такой план: окончить среднюю школу, поступить в Московский государственный университет и уже там, смотря по

обстоятельствам, довести свои идеи до специалистов.

В сентябре 1948 года в городе Первомайске, где дислоцировался

221-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, открылась школа

рабочей

молодежи.

Тогда

существовал

приказ,

запрещающий

военнослужащим посещать вечернюю школу. Но замполит Щербаков сумел

убедить командира части, и троим военнослужащим, в первую очередь –

388

рядовому Лаврентьеву, было разрешено учиться. В мае 1949 года, закончив

три класса за год, Лаврентьев получает аттестат зрелости. В июле ожидалась

демобилизация, Олег уже готовил документы в приемную комиссию МГУ, но страна испытывала страшную послевоенную нехватку мужчин для

службы в армии, и, совершенно неожиданно для Лаврентьева, ему присвоили

звание младшего сержанта и задержали на службе еще на один год.

В августе было сообщено об успешном испытании в СССР

атомной бомбы, а младший сержант Лаврентьев знал, как сделать

водородную бомбу! И он написал письмо Сталину. Это была коротенькая

записка, буквально несколько фраз о том, что ему известен секрет

водородной бомбы. Ответа на свое письмо не получил.

Прождав безрезультатно несколько месяцев, Олег написал письмо

такого же содержания в ЦК ВКП(б). Вот такая присказка к тому, что

последовало дальше.

Был конец мая, но было уже жарко. Подполковник инженерной

службы Юрганов трясся по ухабам дороги на Первомайск в еще ленд-лизовском «виллисе», проклиная и своего начальника управления, пославшего подполковника для выполнения спецзадания в Сахалинский

обком, и сам обком за это дурацкое задание, которое нужно было бы

выполнять не ему, а какому-нибудь психиатру. В 221-й отдельном дивизионе

он представился командиру дивизиона и, стараясь сказать как можно

меньше, объяснил, зачем он приехал. Командир вызвал командира батареи, приказал комбату исполнять распоряжения подполковника, и тот сопроводил

Юрганова в свое подразделение.

В маленькой комнатке канцелярии батареи было три табуретки и

два стола: за одним из столов сидел ефрейтор, второй был стол капитана.

Вошедший капитан скомандовал «Смирно!» и пропустил первым

подполковника.

- Сюда, товарищ подполковник, садитесь за мой стол, - старался

быть спокойным капитан, совершенно не представляя, кто этот

подполковник и что ему на батарее надо, но, заметив его взгляд, брошенный

на ефрейтора, дал ефрейтору еще одну команду, - постойте в коридоре!

Подполковник сел, достал блокнот, изучающе взглянул на севшего

перед ним на табурет капитана, и спросил.