Мгновения жизни отца народа

1950 года отослана секретной почтой в ЦК ВКП(б). Черновики были

уничтожены, о чем составлен акт за подписью военного писаря секретного

делопроизводства старшины Алексеева и самого автора. Грустно было

смотреть Олегу, как сгорают в печке листки его первой выдающейся научной

работы, в которые он вложил две недели напряжённейшего труда и

несколько лет раздумий. Уже вечером, с документами о демобилизации, младший сержант выехал в Южно-Сахалинск, а там узнал неприятную

новость.

Оказывается,

близ

Владивостока

дождями

размыты

железнодорожные пути, и на вокзале скопилось более 10 тысяч пассажиров.

А до начала приемных экзаменов оставалась неделя!

Олег обратился в Сахалинский обком партии за помощью и

секретари по науке и промышленности помогли ему купить билет на самолет

до Хабаровска, чтобы перепрыгнуть пробку во Владивостоке. В Москву Олег

приехал 8 августа, приемные экзамены еще не закончились, и его включили в

группу опоздавших.

19 августа 1950 года,

кабинет Сталина,

391

вторая половина дня.

Сталин, как обычно работал с документами – снимал слева от себя

с кипы принесенных ему секретарем бумаг очередной документ, читал его, обдумывал, писал резолюцию и клал в кипу справа. Наконец взял документ в

три десятка страниц, понял, что это, улыбнулся и сначала начал небрежно

листать страницы. Потом взял красный карандаш и начал читать с первой

страницы. Через полчаса встал и начал прохаживаться в задумчивости, вернулся к столу и снял трубку.

- Возьмите в библиотеке и принесите мне учебник химии

Некрасова. Там два тома.

Минут через 15 Поскребышев принёс книги, Сталин по

оглавлению нашёл нужное место, прочёл и опять погрузился в задумчивость.

Наконец снял трубку телефона.

- Соедините меня с Берия и еще. Запишите: Лаврентьев О.А. Да, О.А. Он должен был в этом году поступать в Московский университет.

Выяснить в отделе кадров МГУ, поступил или нет.

Спустя полтора часа в кабинет Сталина зашли Берия и Курчатов.

Сталин сразу же «взял быка за рога».

- А если мы в водородной бомбе вместо смеси жидких дейтерия и

трития применим твердый дейтерид лития?

- Дейтерид лития? А что это даст? – скептически прореагировал

Курчатов.

- Во-первых. Дейтерид лития - это не газ, это твердое вещество.

Значит, бомбе не нужны будут криостат и холодильники, значит, ее можно

сделать легкой - сухой! Схема проста – атомная бомба, а вокруг нее слой

дейтерида лития.

-. Да, - вспоминал Курчатов, не готовый к такому разговору, -

дейтерид лития это действительно твердое вещество, но Гинзбург уже

проверил - литий будет задерживать нейтроны.

- Наоборот и это, во-вторых! – Сталин многозначительно поднял

палец. - Нужен не просто литий, а литий-6! Вот в чем хитрость! Тогда при

поглощении нейтрона литий-6 даст гелий и необходимый нам для

термоядерного взрыва тритий, который мы сегодня не знаем, где взять и как

сохранить! Ну, а тритий, соединяясь с дейтерием, даст термоядерный взрыв, гелий и снова нейтрон! Эта цепь реакций замыкается по нейтронам! - с этими

словами Сталин передал Курчатову предложение Лаврентьева. - Вот

посмотрите, что пишет этот солдат, вернее, младший сержант.

Курчатов начал быстро просматривать документ, передавая Берия

уже просмотренные страницы. Передав последнюю страницу удивлённо

развёл руками.

- Черт возьми!! А ведь это может быть решением вопроса… И ни

один физик в мире до этого до сих пор не додумался! Но, тут очень много

написано, это надо обдумать, - поспешно закончил Курчатов.

392

- Дайте на заключение специалистам, и доложите мне! – Сталин

слегка задумался. - Если это предложение пойдет, то этому солдату пока не

сообщать, что его предложение принято. Он сейчас поступает в университет, дело молодое, может невзначай где-нибудь похвастаться. Ему надо сказать, что он большой молодец, но что мы создаем водородную бомбу по другим

принципам. Пообещайте, что мы его привлечем к этой работе, когда он

выучится, но что сейчас нужно держать язык за зубами. Отметить мы его и

так отметим, а сейчас пусть пока побудет в неведении. Для пользы дела.

Берия и Курчатов вышли, вошёл Поскребышев.

- Лаврентьев Олег Александрович зачислен на физический

факультет МГУ.

-. Если бы этот Ломоносов не поступил в МГУ, нужно было бы

закрыть МГУ.

Поскребышев не понял.

- Какой Ломоносов?

- Это я так – не тебе.

8 сентября 1950 года,

кремлевская поликлиника,

утро.

Хрущёв не мог понять, жалеть ему, что заговор «ленинградцев»

провалился, или не жалеть? Ему было и жаль, что он не стал единовластным

хозяином Украины, но арест Кузнецова освободил ему ключевую должность

в секретариате ЦК, а вместе с нею он получил и престижнейшую должность