Мгновения жизни отца народа

в Москве. Того, что заговорщики его выдадут, он перестал бояться, поскольку такая глупость с их стороны начисто лишала их надежды на

помилование и прощение. Но опасность возникла неожиданно, и Хрущёву

просто повезло, что он успел принять меры для ее предотвращения.

Он проходил обычный регулярный для членов ЦК и

Правительства медосмотр, и, пошучивая, лежал на кушетке в

кардиологическом кабинете кремлевской поликлиники. Кардиолог Лидия

Тимашук и медсестра сняли его кардиограмму, после чего Тимашук

разрезала на части вышедшую из аппарата ленту, рассмотрела ее и наклеила

в больничное дело Хрущева.

- Снимайте электроды! – дала она команду сестре, но потом

неожиданно обратилась к Хрущёву. - Товарищ Хрущёв, если у вас есть пара

минут времени, не могли бы вы выслушать меня?

Медсестра деликатно вышла, а Хрущёв встревожился:

- Что-то не в порядке с моим мотором?

- Нет, окончательно скажет консилиум, но и я могу сказать точно –

пока что сердце у вас в норме даже для вашего возраста, - похвалила врач.

Хрущёв начал одеваться.

- Тогда что же вы хотели?

Тимашук замялась, но потом все же решилась.

- У меня дело, Никита Сергеевич, политическое.

393

Хрущёв удивился и с небольшой иронией предложил.

- Вот как? Тогда выкладывайте, Лидия… как вас по батюшке-то?

- Федосеевна.

- Выкладывайте, Лидия Федосеевна, что там у вас есть.

Тимашук по-прежнему мялась.

- Не знаю, как начать…

Хрущёв уже закончил одеваться и демонстративно посмотрел на

часы, чтобы Тимашук не очень надеялась, что он будет бесконечно тратить

время на выслушивание ее каких-то, наверняка мелких внутрибольничных

дрязг.

- А начните с конца, Лидия Федосеевна. Так быстрее. А если я

чего не пойму, тогда начнем с начала.

- Я так понимаю, что скоро будет суд над товарищем Кузнецовым, простите, оговорилась, над Кузнецовым. Так вот, у меня есть доказательства, что этот враг народа скрыл от партии, что товарищ Жданов умер от

неправильного лечения.

- Что?! – Никита метнул взгляд на закрытые двери и сел за столик

напротив Тимощук. - А ну начинайте с начала.

- С самого начала? – переспросила Тимашук, заметившая жест

Хрущёв с часами.

- Да, что знаете и как узнали.

Тимашук немного задумалась, вспоминая.

- Товарищ Жданов поправлял здоровье в санатории на Валдае под

присмотром своего лечащего врача товарища Майорова. А кардиограммы

ему периодически снимала мой врач Карнай, очень хороший кардиолог. Но в

середине августа она ушла в отпуск, поэтому на очередное комиссионное

обследование товарища Жданова я, как заведующая кардиологическим

кабинетом, полетела сама. Я вылетела вместе с начальником Лечсанупра

товарищем Егоровым, академиком Виноградовым и профессором Василенко.

Это было 28 августа 1948 года – за три дня до смерти товарища Жданова. Я

хорошо помню, поскольку сохранила фотокопии всех документов о тех

событиях.

При этих словах Хрущёв удивленно взглянул на нее и

насторожился – если кто-то потратился на изготовление у фотографа

фотокопий, то это очень серьезно!

- Мы прилетели рано утром, и Егоров сказал, что состояние

здоровья товарища Жданова хорошее, что его вчера посетили товарищи из

ЦК, привезли передачу, товарищ Жданов был веселым, - продолжила рассказ

Тимашук. - Тут еще Василенко забеспокоился – не привезли ли они ему

спиртного, но Егоров сказал, что нет, что только компот. Это так, я

действительно видела у него на столе банку с остатками компота. Меня

послали снять кардиограмму, но когда мы с сестрой подвозили аппарат к

комнате товарища Жданова, то он на кого-то сильно кричал по телефону. Мы

394

отошли и немножко подождали, чтобы он успокоился. И где-то около

полудня я сняла кардиограмму – у товарища Жданова был инфаркт!

- Так. Значит эта, как ее… Партай неправильно делала

кардиограммы?

- Нет, я же говорила, Карнай очень хороший врач. Я просмотрела

ЭКГ, снятые Карнай, - до моего приезда у товарища Жданова инфаркта не

было!

«Так, - подумал Хрущев, - значит, у Жданова случился инфаркт

после того, как он попил компота, привезенного «товарищами из ЦК».

Узнать, кто это был? Нет, от этого дела надо держаться подальше!» Он

кивнул Тимашук продолжать.

- Так, и что же вы сделали?

- Я доложила консилиуму, что у товарища Жданова инфаркт

миокарда в области левого желудочка и межжелудочной перегородки, а они

на меня накричали, что я не умею диагностировать ЭКГ и никакого инфаркта

у товарища Жданова нет. Они меня тут же отправили обратно в Москву.

Но на следующий день, то есть 29-го, мы узнали, что у товарища

Жданова сердечный припадок, и я тут же вылетела на Валдай. Но

Виноградов и Егоров не дали снять кардиограмму в тот день, сказав, что это

успеется и завтра, но заставили меня изменить в истории болезни мой

диагноз.

- Как это – «заставили»?

- Но товарищ Хрущёв! – затараторила Тимашук, оправдываясь. -