Мгновения жизни отца народа

мая – это же был 45-й год, только Победу объявили – съездить в Москву на

празднество, дескать, лучше себя почувствуете. Ну, Щербаков поехал и умер.

- Та-а-к…, - протянул Маленков и посмотрел на Суханова. -

Почему мы об этом не знаем?

408

- Я проверил еще раз, - спокойно подтвердил Суханов. - В

протоколах допросов, присланных из МГБ по делу Этингера, об этом его

признании ничего нет.

- В этом-то и дело! – горячо продолжил Рюмин. - Абакумов

объявил нас, следователей, неграмотными, поэтому наши протоколы

допросов перед отсылкой в ЦК переписывает еврей, полковник Броверман, как он говорит, «литературно правит». И вы получаете и знаете не то, что

было на допросах, а то, что Абакумов с Броверманом считают нужным вам

сообщить.

Так и это же еще не все. Абакумов запретил мне допрашивать

этого Этингера про убийство Щербакова. И это не все. Этот Этингер сидел у

нас на Лубянке, и вот я хочу вызвать его на допрос, а мне из внутренней

тюрьмы сообщают, что Этингер переведен в Лефортово. Я – следователь, кто

без меня перевел?! Отвечают – по приказу Абакумова. Делать нечего, я

оформляю все эти бумажки, чтобы допросить Этингера в Лефортово, еду

туда, а там сообщают – Этингер ночью умер от инфаркта. Как?! Я же его

накануне видел, он ни на что не жаловался!

Товарищ Маленков, это факт или нет?! – задал Рюмин

риторический вопрос Маленкову.

Маленков задумчиво постукивал карандашом по столу, вспоминая

еще свежие в памяти события прошедшей войны.

В партийной иерархии после членов Политбюро и секретарей ЦК

наиболее важными считались не должности первых секретарей

республиканских компартий, а должности первого секретаря Московского

горкома и обкома. В 1938 г. на эту должность был избран очень молодой (37

лет) А.С. Щербаков. Во время войны Сталин его нагрузил работой, как мало

кого грузил. Щербаков руководил не только Москвой, но и Московской

областью, был заместителем Сталина в наркомате обороны, политическим

комиссаром всей Красной Армии и руководителем органов военной

пропаганды.

Щербаков не снискал любви «советской интеллигенции» вот по

каким причинам. С началом войны лучшие представители всех

национальностей СССР отказывались от «брони», т.е. от освобождения от

призыва, и шли на фронт. Их должности немедленно заполняли еврейские

расисты, у которых есть свойство: обосновавшись где-либо, они немедленно

начинают тащить к себе соотечественников, давя и увольняя всех остальных.

Сложилось положение, которое «интернационализмом» уже никак нельзя

было назвать даже условно. Маленкову вспомнились строки из справки

Управления агитации и пропаганды от 1942 г., касающиеся положения в

московской филармонии:

«…Всеми делами вершит делец, не имеющий никакого отношения

к музыке, беспартийный Локшин – еврей, и группа его приближенных

администраторов-евреев: Гинзбург, Векслер, Арканов и др. …В результате из

штата филармонии были отчислены почти все русские: лауреаты

409

международных конкурсов – Брюшков, Козолупова, Емельянова; талантливые исполнители и вокалисты – Сахаров, Королев, Выспрева, Ярославцев, Ельчанинова и др. В штате же филармонии остались почти все

евреи: Фихтенгольц, Лиза Гилельс, Гольдштейн, Флиер, Эмиль Гилельс, Тамаркина, Зак, М. Гринберг, Ямпольский и др.».

Такое положение было везде – в науке, образовании, кино, журналистике. Если в центральной прессе «интернационализм» еще так-сяк

поддерживался за счет принятия евреями русских псевдонимов, то, скажем, в

малоизвестной англоязычной «Moscow News» редакция состояла из 1

русского, 1 армянина и 23 евреев. Терпеть этот разгул еврейского расизма

было немыслимо, это было бы оскорблением всех остальных народов СССР.

И в то время борьбу с еврейским расизмом возглавил А.С. Щербаков.

Действительно, вспомнил Маленков, к концу войны Щербаков начал

жаловаться на боли в сердце, его положили в больницу, но 9 мая лечащие

врачи вдруг отменили ему постельный режим, он поехал в Москву смотреть

салют и на следующий день после Победы – 10 мая 1945 г. – умер. Любить

его еврейским расистам было не за что, следовательно у них и был мотив

убить Щербакова.

Маленков вернул мысли к разговору с Рюминым и спросил его

уже спокойно:

- Есть еще что-нибудь?

- Вы про организацию молодых евреев «СДР» какое сообщение от

Абакумова получили?

Маленков вопросительно посмотрел на Суханова.

- Что это группа малолетних бездельников-антисоветчиков, и

только, - напомнил помощник.

- Ага! А то, что эти студенты-евреи оружие запасали, чтобы убить

товарища Маленкова, вы не знаете?

Маленков искренне удивился.

- Меня? Почему меня?

- А они вас считают главным антисемитом.

Маленков недоуменно покачал головой.

- Что еще?

- У Абакумова штук сто любовниц, и все еврейки.

- Ты что – им свечку держал? – разозлился Маленков.