Мгновения жизни отца народа

- Я знаю, что вы были противник этого, даже статью в «Правде»

об этом дали, - подтвердил Егоров своё знакомство с этой точкой зрения.

- У нас, большевиков, коллективное руководство, меня не

поддержали. Что поделать, - пожал Сталин плечами, - надо подчиняться

большинству.

- Победила линия товарища Троцкого? – развивал тему Егоров.

- К сожалению не только его. Владимир Ильич, к сожалению, тоже

рассчитывает раздуть пожар мировой революции в Польше.

- А вы в мировую революцию не верите?

- Я, Александр Ильич, верю, - заметил Сталин скрытую иронию

Егорова. - Но сначала я верю в Россию, а уже потом в мировую революцию.

Товарищ Троцкий, конечно, хороший коммунист и грамотный марксист, да

только сам Маркс называл таких догматиков попами марксистского прихода.

Сам Маркс требовал относиться к своему учению творчески.

Ну, какая мировая революция с поляками? У них же элита, шляхта

– это же люди с больным самолюбием и самомнением, и никак не забудут, что когда-то Россия была под Польшей и шляхта хозяйничала в Москве.

Шляхта ненавидит Россию и этой шляхты в Польше каждый третий поляк. В

России дворян, потомственных и личных вместе, полтора процента, а в

Польше каждый третий! Тут, Александр Ильич, добиться, чтобы Польша не

была в стане врагов России, – и это уже будет подвигом Геракла.

Нет, расчет на то, что поляки в своей массе поддержат идеи, которые им несут русские,– этот негодный расчет. Не поддержат! – итожил

Сталин.- Не надо было входить в собственно Польшу. Надо было освободить

только территории с украинским и белорусским населением. И хватит!

Я не против мировой революции, я обеими руками за мировую

революцию… - Сталин на минуту задумался. - Но смотреть на Россию, как

смотрит товарищ Троцкий, - как на вязанку хвороста, которая разожжет

пожар пролетарской революции во всем мире, я не могу. Для меня Россия –

это не вязанка хвороста. Какой бы там ни была эта самая мировая революция.

5 сентября 1920 года.

Ударная группа войск Правобережной Украины. Каховский

плацдарм.

Утро.

От орудий артиллерийской батареи бегут красноармейцы, слышны

панические крики: «Танки, танки!». Навстречу паникующим артиллеристам

выбежал Мехлис, сначала ввыстрелил из нагана вверх, потом под ноги

бегущим.

- Стой! Убью!! К орудиям! Все к орудиям!! Вы же красные бойцы!

– Артиллеристы остановились и опасливо оглядываясь на Мехлиса, побежали к пушкам. Мехлис, опережая их, вскакивает на бруствер в полный

35

рост. - Шрапнелью! Трубку на удар! По танкам! 600! Целься по центру!

Беглым! Огонь!!

Сейчас Лев Мехлис был комиссаром, но в Первую мировую войну

он был фейерверкером и командовал артиллерийским взводом.

Артиллерийское дело знал хорошо и под его командой орудия начали

стрелять, сначала редко, потом лихорадочно. К Мехлису подбежал и

пулеметный расчет с «Максимом»: «Товарищ Мехлис! Куда пулемет-то?»

Мехлис, оценив расположение целей на поле боя, рукой показал

позицию для пулемета.

- Вон туда. По танкам не стрелять, только по пехоте! Не давайте

гадам головы поднять! – опять артиллеристам. - Недолеты! Целься по крыше

танков… Есть! Один есть! Еще огня! Первому орудию стрелять по левому

танку!

В это время со стороны войск «белых» полковник с седеющими

усами смотрит в бинокль на стоящего на бруствере Мехлиса. Рядом залег

корнет с винтовкой без штыка.

- Ишь, каков герой! – зло комментирует полковник. - Не иначе, как

из наших, из дворян, перешедших на службу краснопузым.

- Я его сейчас сниму. Тут не более 300 шагов, - корнет целится, стреляет, снова стреляет, вкладывает новую обойму, - Черт, в училище из

карабина призы брал. А тут не могу попасть!

Полковник,

мельком

взглянув

на

винтовку

корнета,

пренебрежительно:

- Корнет, не жгите патроны, винтовки пристреливаются со

штыком!

А на бруствере Мехлис радостно сообщает:

-Второй остановился! Дымит!

Наводчик ближайшей к Мехлису пушки, глядя в панораму, расчётливо вращал маховички наводки, рядом с ним заряжающий вложил в

камору пушки новый выстрел, в затылок ему дышал подносчик с очередным

снарядом. В это время в щит пушки ударили несколько пуль пулемётной

очереди белых. Заряжающий и подносчик испуганно присели за щит, и

заряжающий, кивая на Мехлиса, продолжающего стоять на бруствере в

полный рост, вслух удивился:

- Ото ж нам жид отчаянный попался! С таким отобьемся!

28 марта 1922 года.

Москва, Кремль,

вечер.

На кухне квартиры Ленина в Кремле, за неудобным кухонным

столиком Ленин и Сталин заканчивают ужин – гречневую кашу с котлетами.

Ленин хлебом вытер тарелку.

- Ах, какая же все-таки вкусная подливка.

На тот момент глава Советской России Владимир Ильич Ленин по

жизни был фанатиком коммунизма – идеального общества людей, в котором

36