Мгновения жизни отца народа

власть, чтобы нас обвинять. Не себя же крестьяне будут обвинять. Но ведь

мы предлагаем крестьянам объединиться в артели, предлагаем то, что им и

нужно. Пообвиняют, и быстро забудут, когда увидят от колхозов хорошую

жизнь. А они ее увидят быстро!

12 ноября 1932 года,

Москва, Новодевичье кладбище,

полдень

В ночь на 9 ноября, не выдержав невыносимых головных болей и по их

причине своего статуса инвалида в семье, застрелилась вторая жена Сталина

Надежда Аллилуева. Похороны Надежды были многолюдны, хотя о них

никому не сообщалось. На Новодевичьем кладбище у открытой могилы

собралось множество людей. Возле Сталина стояли родной сын Василий и

приёмный сын Артём Сергеев, от дочери Светланы смерть матери пока

утаили, и её не было. В могилу опустили гроб, и по щекам Сталина потекли

слезы. Он нагнулся, взял комок уже мерзлой земли и уронил его в могилу.

Указал детям.

- Бросьте и вы.

- Зачем? – удивился Вася.

- Так надо.

4 января 1934 года,

Москва, XVII съезд ВКП(б),

полдень

Сталин на трибуне:

- …Товарищи, мы – за международную солидарность трудящихся, мы – за мировую пролетарскую революцию. Это так! Но мы советские люди, 64

и единственной для ВКП(б) задачей должно было быть отстаивание, обеспечение национальной безопасности СССР. Мы ориентировались в

прошлом и ориентируемся в настоящем на СССР и только на СССР. И если

интересы СССР требуют сближения с теми или иными странами, не

заинтересованными в нарушении мира, мы идем на это без колебаний.

У нас много внешних врагов, много врагов у нас и внутри станы.

Да, это явная и скрытая оппозиция. Но главный наш враг внутри страны не

она.

Бюрократизм и канцелярщина аппаратов управления, болтовня о

«руководстве вообще» вместо живого и конкретного руководства, отсутствие

личной ответственности, обезличка в работе и уравниловка в системе

зарплаты, отсутствие систематической проверки исполнения, боязнь

самокритики — вот где источники наших трудностей, вот где гнездятся

теперь наши трудности! Это люди с известными заслугами в прошлом, люди, ставшие вельможами, люди, которые считают, что партийные и советские

законы писаны не для них, а для дураков. Как быть с такими работниками?

Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их

заслуги в прошлом. Их надо смещать с понижением в должности и

опубликовывать об этом в печати. Это необходимо для того, чтобы сбить

спесь с этих зазнавшихся вельмож-бюрократов и поставить их на место. Это

необходимо для того, чтобы укрепить партийную и советскую дисциплину. А

если они нанесли ущерб советскому народу, их надо судить!

Вы слышали, о большом пожаре в Клинском леспромхозе, погибли люди, сгорело много домов и леса. Нам говорят, что в России всегда

были лесные пожары. В России они были, а у нас их не будет! Мы директора

леспромхоза и еще 6 человек руководящих работников отдали под суд и

требуем от суда сурового наказания.

Не потому требуем, что мы жестокие люди, а потому, чтобы в

СССР леса не горели и люди в этих пожарах не гибли! Взялся руководить

лесным хозяйством – так руководи, а не бумажки пересылай!

28 мая 1934 года.

Подмосковье, Горки, дача писателя А.М. Горького,

вторая половина дня.

Сталин долго не мог выбрать время, чтобы посетить Горького, и

сейчас, ввиду уже даже жаркой погоды, они с Горьким сидели на лавочке в

тени деревьев.

- …не могу похвастаться Иосиф Виссарионович, - несколько

раздражённо закончил свой ответ Горький на стандартный вопрос о

здоровье.

- Может быть вам, Алексей Максимович, съездить подлечится в

Италию? Здоровье писателя, товарища Горького, Советскому Союзу очень

ценно, - Сталин искренне беспокоился. На его взгляд, вокруг Горького

творилось что-то непонятное, да и приехал Сталин к Горькому на дачу, а не

65

пригласил его к себе, чтобы как-то подбодрить уже очень пожилого

писателя, у которого, к тому же, две недели назад умер сын.

- Нет, я уже стар, хочу успеть сделать, как можно больше, и не хочу

тратить время жизни на эти переезды, - Горький многозначительно взглянул

на Сталина и голосом подчеркнул, - и на разговоры о своем здоровье.

Поскольку вы пришли поговорить о фашизме, то скажу, что прочел

книгу Гитлера «Моя борьба». Примитивное антисемитское произведение, на

уровне идей XVIII, а то и XVII века. Думаю, эту книжку следовало бы издать

большим тиражом, чтобы оружием критики разорвать и растоптать фантазии

этого господина.

- Хорошо, что вы называете идеи Гитлера примитивными, но плохо, если вы так думаете, - отрицающе покачав головой, ответил Сталин. - К

сожалению, эти идеи Гитлера не примитивны, а просты, а то, что они взяты