Мгновения жизни отца народа

Если вы помните эту повесть и этих персонажей, попробуйте ответить, что стал бы делать этот Прображенский, этот современный Смердяков, узнав, что немцы собираются захватить Россию и установить свою власть и

порядки?

- Хотите сказать, что он приветствовал бы немцев? – начал понимать

Сталина Горький.

- Не сомневаюсь. Эти интеллигенты приветствовали бы и помогали бы

Гитлеру победить СССР. Презирая русский народ, эти интеллигенты будут

служить кому угодно, а Гитлеру особенно охотно. Ведь Гитлер

«цивилизованный» и нес бы им «цивилизованный» порядок и возможность

пить не какую-то там русскую водку, а иностранный коньяк и настоящее

баварское пиво. Они ведь сейчас за советскую власть потому, что мы им

деньги платим, помани их деньгами на рубль больше, и продадут и

советскую власть, и народ.

А что нам, большевикам, придется сделать? Нам придется этих

предателей расстрелять. Поэтому не стоит распространять ни «Собачье

сердце» Булгакова, ни «Мою борьбу» Гитлера, не только во спасение СССР, но и во имя жизни самой этой интеллигенции. Вот вырастим свою, народную

интеллигенцию, победим в войне с немцами, тогда опубликуем и Булгакова, и Гитлера.

- Мне как-то в голову не приходило, взглянуть на цензуру с этой

стороны.

- У вас, Алексей Максимович, обязанности такой нет – смотреть на

цензуру со всех сторон. А у меня она есть.

- Иосиф Виссарионович, а что же нам делать в виду такой угрозы от

Гитлера?

- Если говорить о вас, о писателях, то писать умные произведения, разоблачающие и фашизм и пособников фашизма.

Если говорить о ЦК, то придется все силы бросать на оборону и

стараться оттянуть начало войны с немцами, чтобы успеть подготовиться и

окрепнуть.

Придется поддерживать любые общественные движения в мире, даже

некоммунистические, если они против фашизма. Придется вступать в союзы

с любыми капиталистическими странами, если они войдут в противоречия с

Германией.

- Однако в «Моей борьбе» Гитлер никому, кроме нас, русских, не

угрожает, поэтому все капиталистические страны будут либо его

союзниками, либо будут натравливать Гитлера на нас, - раздумчиво протянул

Горький.

- Этот так, но всякое может быть. Надо будет пользоваться случаем.

Гитлер может пройти к нашим границам только через Польшу. Придется

делать все, чтобы Польша стала нашим союзником, в крайнем случае, оставалась независимой и не вступила в союз с немцами.

- Жаль, что мы не присоединили ее к СССР в 1920 году…

68

- А вот этого не жаль! Прореагировал Сталин несколько резко. -

Польше в СССР делать нечего, впрочем, и Финляндии тоже.

- Почему??

- Поляки хороший народ, немного безалаберный, но храбрый. Но

поляки в полной моральной зависимости от своей интеллигенции – от

шляхты. А шляхта это такая сволочь! От нее любой мерзости надо ожидать.

Ведь сколько поляки были в составе России, столько бунтами и

предавали Россию. Нет, уж лучше пусть они будут независимы от нас и

прикрывают нас от немцев своей независимостью. И финны, кстати, тоже.

Включи мы их в состав СССР, и у нас тысячи километров границ окажутся

доступными для любого врага, мало того, поляки с этим врагом пойдут еще

нас и грабить. Вспомнят смутное время. Нет, никаких поляков и финнов в

составе СССР быть не должно. Хватит!

- Иосиф Виссарионович, а ведь вы не интернационалист! – засмеялся

Горький.

- Я, Алексей Максимович, интернационалист в том смысле, что для

меня никакой хороший человек не имеет национальности, а хорошим для

меня является тот человек, кто не имеет враждебных замыслов против

России. А если он имеет такие замыслы, то я учитываю в нем все, в том

числе, и национальность. Приходится…

- Так вы требуете написания антифашистских книг? – вернулся к теме

разговора Горький.

- В области творческой работы сложно требовать. Вы готовите Первый

съезд писателей, вот я и прошу озадачить писателей такой необходимостью, -

Сталин встал. - Да, кстати, не надо бить фашистов в лоб. В лоб бить это и

отдел пропаганды ЦК умеет. Надо исподволь, надо создавать у читателей

впечатление. Ну, как это писатели умеют…

25 августа 1934 года,

Дача Сталина в Сочи,

полдень

Дача Сталина была ещё просто большой участком плохо освоенной

земли с двухэтажным домом зеленого цвета с террасой. На просторной

террасе в центре стоял бильярд, в разных концах стояли два столы со

стульями. На одном столе лежали папки с бумагами, книги. За вторым

столом, в дальнем конце террасы, сын Сталина Василий и приёмный сын

Артем Сергеев, склонились в чтении старой книги, уже распавшейся на

листы.

Участок дачи был обнесен забором из ещё сверкавшего свежей

окраской штакетника, в углу участка уже было помещение кухни и флигель