Мгновения жизни отца народа

молчать не будет, - помолчал. - Вам, Ян Борисович, необходимо принять

соответствующее решение… жизнь слишком многих людей от вас зависит.

Поэтому я не говорю «до свидания» - прощайте, Ян Борисович!

Блюхер вернулся, пожал Гамарнику руку и теперь уже быстро

вышел.

Гамарник, как в трансе вернулся вглубь квартиры, в кабинет, там

тяжело плюхнулся в кресло. Блюхер был прав – Якир не тот человек, чтобы

брать вину на себя, он сдаст всех, кого знает, а знает он Гамарника. Значит за

ним скоро приедут… Ян Борисович Гамарник был не уверен, очень не

уверен, что сможет скрыть то, что ему надо скрыть во чтобы-то ни стало, чтобы уважать себя, - не сможет скрыть остальных заговорщиков. Гамарник

встал, начал ходить по кабинету от стены к стене, подошёл к окну и без

особой цели взглянул на улицу. К дому подъехали две легковые автомашины, из них дружно вышли 6 человек в штатском, пятеро решительно пошли к

подъезду, один остался снаружи. Для Гамарника это была точка.

И когда приехавшие подошли к дверям квартиры Гамарника, она

сама распахнулась и из нее выскочила женщина в переднике домработницы с

криком: «Помогите!». Приехавшие бросились вглубь квартиры, забежали в

кабинет Гамарника, но было уже поздно: хозяин кабинета лежал на полу, а из

маленькой дырочки в виске текла алая струйка крови. Кисло пахло

сгоревшим порохом.

9 июня 1937 года,

заседание Политбюро,

100

вторая половина дня

На это заседание Политбюро удалось собрать, кроме Молотова и

Сталина, Ворошилова, Калинина, Косиора, Кагановича, Андреева и Власа

Чубаря. Молотов слегка опоздал и даже не стал ожидать, когда Сталин

передаст ему проект решения по первому вопросу.

- Считаю, что суд над Тухачевским и его сообщниками нужно

проводить немедленно, - начал Молотов, пододвигая своё кресло к столу, -

Если они головка заговора, то остальные их сообщники могут оправиться, сорганизоваться и попробовать что-то предпринять.

- И нужны специальные меры по охране судебного присутствия, в

котором их будут судить, - добавил Каганович.

- Ежов это знает и охрану усиливает, - ответил Молотов.

- Кто будет судьями этого присутствия? – задумчиво спросил

Калинин.

- Нужны проверенные люди…, - спохватился Ворошилов.

- Нет, не годится, - возразил Сталин. - Это нам все ясно с

предательством военных, а штатскому судье дело может быть не понятно.

Нужно, чтобы их судили все наши маршалы и человек пять командармов.

Все повернулись к Ворошилову.

- Маршал Егоров сам уже по уши запутан в связях с поляками, - не

уверенно начал Ворошилов.

- Тогда оставшиеся.

- И я?- несколько удивился Клим Ефремович.

- Нет, тебе нельзя, тебя, после захвата власти, Тухачевский хотел

сменить на посту наркома, ты получаешься лицом заинтересованным и

судьей быть не можешь, - возразил Калинин.

- Тогда остаются маршалы Блюхер и Буденный.

- Ну, и еще человек пять-шесть командармов, - напомнил Сталин.

Командармы были по своему званию всего на ступень ниже

маршала, таким образом, для суда над маршалом Тухачевским под

председательством Председателя Военной Коллегии Верховного Суда

Ульриха (бывшего офицера царской армии) был создан трибунал, состоящий

исключительно из высших командиров Красной Армии. Гамарник был

опытным заговорщиком и остальным заговорщикам круг участников

раскрывал очень скупо, поэтому Тухачевский мог только догадываться о том, что, скажем, член трибунала Блюхер состоит в заговоре. Блюхер же, не зная о

том, знает ли Тухачевский о его участии в заговоре, в ходе рассмотрения

дела всеми силами стремился добиться для Тухачевского смертной казни, чтобы оборвать ведущие к себе нити.

12 июня 1936 года,

Москва, кабинет председателя Верховного Суда,

половина первого ночи

101

В кабинет Ульриха вошли он и Буденный. Ульрих снял трубку

одного из телефонов, говорит: «Соедините с товарищем Сталиным», - отдает

трубку Буденному.

- Товарищ Сталин, - начал рапортовать Будённый, - вы просили

позвонить сразу же… Какое может быть впечатление. Все мерзко! Дело даже

не в их предательстве, а как они вели себя в суде. Вину все признали сразу

же, но продолжали лгать, изворачиваться, уличать друг друга во лжи и

топить сообщников. Одна мерзость! Ни капли собственного достоинства, ни

налета благородства… Тухачевский еще пытался так сяк себя сдерживать, а у

остальных безудержные трусость и подлость. …Какой может быть еще

приговор! Им и расстрела мало! …Да, всем. Всем семерым. …Мнение судей

единодушное.

Бывшие маршал Тухачевский, командармы (генералы армии) Якир, Уборевич, комкоры (генерал-лейтенанты) Эйдеман, Путна, Фельдман и