Мгновенная карма

– Это смешно. Отец терпеть не может комнатных собачек. По крайней мере, раньше не мог. Я почти уверен, что, если спросить его сейчас, он скажет, что они лучше всех. Ну, а куда ему деваться? Она обожает этого мопса! Его спасли в Гвадалахаре, о чем она вспоминает каждый раз, когда я приезжаю. Думаю, это ее способ подружиться со мной. Мол, ты спасаешь животных? Я тоже! – Он пожимает плечами. – Ну, во всяком случае, она пытается.

– Тебе нравится твоя мачеха?

– Она неплохая. – Он забрасывает в рот еще одну горсть попкорна. – Могу сказать, что они с моим отцом действительно любят друг друга, так что я рад за них. – Он выдерживает паузу, искоса поглядывая на меня. – Ты ведь намекаешь на историю с детской травмой, не так ли?

Я зажмуриваю один глаз, чувствуя, что он поймал меня.

– Раньше ты так бравировал тем, что совершенно не против того, что твой отец снова женился, живет в Сан-Франциско… Мне просто кажется, что ты что-то скрываешь.

– Ну, может, когда-нибудь ты познакомишься с ними, тогда и решишь сама.

Сердце подпрыгивает, и Квинт, словно осознавая смысл только что сказанного, тотчас отводит взгляд в сторону.

– На самом деле отец сейчас немного недоволен мной.

– Да? Из-за чего?

– Обычно я провожу с ним последние две недели летних каникул. Но вчера я позвонил ему и сказал, что в этом году, скорее всего, не получится.

Я не сразу понимаю…

– Из-за гала?

Он кивает:

– Хочу быть здесь, чтобы помочь тебе. Уехать было бы неправильно.

– О, Квинт! Я не знала. Но еще ничего не решено. Мы могли бы отложить мероприятие, пока…

– Нет. – Он качает головой. – Все в порядке, правда. Отец переживет это. Мы уже планируем несколько длинных выходных в течение учебного года, и он заберет меня почти на все зимние каникулы. – Выражение его лица смягчается, и он выглядит как будто смущенным, когда добавляет:

– Я не хочу ехать в Сан-Франциско сейчас.

То, как он это говорит, наводит на мысль, что за его решением стоит что-то еще.

Не выдумывай, Пруденс.

Он откашливается и оглядывается вокруг.

– Наверное, нам пора, – говорит он, и я вижу, что мы остались в зале одни. Мы собираем свои вещи и встаем.

– Так если не считать отвращения к моему тезке, фильм тебе понравился? – спрашивает он, когда мы пробираемся к выходу.

– Ха! Кстати, о травмах! – отшучиваюсь я. – Хорошо, что ты уже сводил меня на снорклинг, потому что, скорее всего, я больше никогда не зайду в воду.

– Подожди несколько недель. Страх пройдет.

– Не-а. Никогда. Знаешь, я действительно похожа на тюленя. Под водой. Я бы первой попалась в челюсти.

Уголки его губ опускаются:

– Под водой мы все выглядим как тюлени. По крайней мере, для акул.

– Вот спасибо, ты добавил пункт к тому, почему я больше никогда не буду плавать в океане.

– Это мы еще посмотрим. Я могу быть очень убедительным.

Я хмыкаю, оставаясь при своем мнении, хотя какая-то часть меня пытается представить, чем же он мог бы заманить меня в волны. Меня охватывает сладкая дрожь, когда в воображении всплывают самые невероятные возможности.

– Кстати, о снорклинге, – говорит Квинт, когда мы выходим из зала. – У меня для тебя кое-что есть. – Он лезет в задний карман и достает глянцевую фотографию. Она немного помялась от того, что весь день пролежала в кармане, и качество печати не лучшее, но мое сердце все равно радостно екает, когда я узнаю морскую черепаху.

Моя морская черепаха. Я первой заметила ее, когда мы плавали под водой. Квинт запечатлел ее в тот момент, когда она подняла голову и посмотрела прямо в камеру. Вокруг нее мерцают блики света на песчаном дне. Она прекрасна.

– Жаль, что немного помялась, – говорит Квинт, расправляя загнутый уголок. – Если хочешь, я могу напечатать еще.

– Я буду беречь ее.

Я аккуратно беру фотографию. Я хотела бы, чтобы это прозвучало как шутка, но не уверена, что шучу.

– Ловлю тебя на слове. Когда ты умрешь, я хочу, чтобы тебя похоронили вместе с этой фоткой.

Я смеюсь и засовываю фотографию в блокнот.

– Спасибо. Правда. Она мне очень нравится. И… ладно, может быть, когда-нибудь я снова схожу на снорклинг. Возможно. Поживем – увидим.

Его улыбка становится шире.

– Видишь? Я умею убеждать. – Он идет к выходу, но я останавливаю его и направляюсь прямиком к стойке.

– Ты куда? – спрашивает он.

– Хочу попросить разрешения поговорить с управляющим. Узнать, можно ли арендовать это место для нашего мероприятия.

– Сейчас? Мы не можем сделать это завтра?

– Нет времени лучше настоящего! – бросаю я в ответ.

Но, когда я завожу разговор об аренде помещения для общественных мероприятий, парнишка за стойкой недоуменно смотрит на меня и объясняет, что управляющего нет в офисе, предлагая позвонить и все такое.

– Я же говорил, – подкалывает Квинт, когда мы идем к выходу.

– Пф! Попробовать стоило.

Мы пришли в кино засветло, но сейчас солнце уже село, и Мейн-стрит светится мерцающими огоньками гирлянд, обвивающих ветви деревьев и обрамляющих крыши легендарных столетних зданий. Поднявшийся ветерок раскачивает ветви пальм над головами. Густой покров облаков затмевает звезды. Похоже, и правда надвигается буря.