Мгновенная карма

– Я предпочитаю слово «рыцарство», но продолжай.

– Это потому, что тебя назвали в честь охотника на акул?

– Ты меняешь тему. Я серьезно. Как далеко отсюда ты живешь? Мы можем встретиться здесь через… час?

– Нет! – Я почти кричу. – Черт. Опять как на биологии. – Я хватаю первую попавшуюся папку и размахиваю перед ним, едва сдерживая желание швырнуть ее ему в лицо. – Нам нужно дело делать, а ты собираешься валять дурака, и все кончится тем, что я буду тащить все на себе! Попробуй убедить меня в том, что эти полдня не стали колоссальной тратой моего времени.

В ответ Квинт протягивает руку и выхватывает у меня папку.

– Бога ради, Пруденс, хотя бы раз ты могла бы не спорить со мной? И просто поверить, что, возможно, моя идея не так уж плоха?

– Твоя идея. Снорклинг.

– Да! Если ты хочешь помогать Центру, тебе нужно понять, чем он занимается. А это невозможно без изучения здешней морской жизни, ее обитателей. И не только тюленей и морских львов, но и всех прочих. Это неразделимо. Ты должна увидеть все своими глазами.

– Я видела это своими глазами. В аквариуме!

– Пруденс. – Он протягивает руку через стол и накрывает ладонью мое запястье. Я вздрагиваю от неожиданного прикосновения. Его ладонь на удивление теплая и шершавая от мозолей. – Ты, может, и разбираешься в бизнесе, но я знаю Центр вдоль и поперек. И помни, на этот раз мы должны быть командой.

Я сглатываю. Мне больше не хочется слушать эти упреки.

Он не отнимает руки, пока я раздумываю, стараясь унять волнение и прогнать назойливую мысль о том, чтобы перевернуть ладонь. И переплести наши пальцы. Что выглядело бы очень странно. Еще более странно, чем этот момент, который растягивается до бесконечности…

– Хорошо, – бормочу я.

Он улыбается. Демонстрируя идеальные зубы.

– Но если меня съест акула, клянусь папиным оригиналом «Белого альбома» [42], что мой окровавленный обглоданный труп будет преследовать тебя до конца дней.

Двадцать

Хотя вся моя жизнь проходит на берегу океана, я никогда не понимала одержимости людей водой. Даже когда мы были детьми, и наши родители приводили меня, Джуда и Люси на пляж, я окунала в воду пальцы ног, плескалась несколько раз, а потом проводила остаток дня, собирая ракушки и строя замки из песка на безопасном островке своего пляжного полотенца с изображением Рапунцель.

Я ненавидела то, как песок забивался в мой купальник, вызывая зуд в интимных местах. Мне не нравилось, как вода толкала и тянула меня, если я заходила слишком далеко. Мне не нравилось, как все шутили об акулах, хотя каждый год появлялись репортажи о реальных нападениях акул.

Конечно, абсолютное большинство – в том числе и Квинт, – думает, будто я лишаю себя многих радостей, которые дарит жизнь на океанском побережье. Серфинга. Бодибординга. Дайвинга. И да, снорклинга. Но я просто знаю, что вода – это не мое. И не вижу в этом ничего плохого.

Поэтому я немало озадачена, когда натягиваю купальник, практически новый, хотя и купленный более двух лет назад, чтобы пойти на снорклинг с Квинтом Эриксоном. Такое ощущение, что меня дурачат.

Рассматривая себя в зеркале своей спальни, я испытываю сомнения. Вообще-то я мало думаю о своем теле, а, если и думаю, то беспристрастно. Я знаю, что не похожа на модель с обложки, и меня это вполне устраивает. Я спокойно отношусь к своим формам. Они мягкие и приятные, и они мои. Я никогда не рассматриваю их как сексуальные или аппетитные, но и не называю себя жирной или отвратительной, в отличие от других девчонок, которые вечно стонут из-за своих размеров в раздевалке после урока физкультуры.

Однако сейчас я чувствую себя неловко. Прошло много времени с тех пор, как я появлялась в купальнике перед кем-либо из сверстников, а плаваю лишь когда бываю в гостях у Ари, потому что у них есть бассейн. Повторюсь, мы с океаном попросту не дружим. Так сложилось исторически.

И теперь я собираюсь заняться подводным плаванием? С Квинтом? Вот уж абсурд так абсурд.

Пробегая рукой по корсету купальника, я невольно задаюсь вопросом, как он относится к пышным формам. Так же спокойно, как и я?

Вопрос тут же перестает меня занимать, сменяясь унизительным пониманием того, что мне не все равно, что я даже стесняюсь надеть купальник, хотя вся эта затея придумана им. Что с него взять? Это же Квинт.

Я надеваю поверх купальника широкое голубое платье и просовываю ноги в сандалии. Беру губную помаду, скорее по привычке, но сомневаюсь. С накрашенными губами – на снорклинг? Не странно ли?

Вздохнув, я бросаю помаду обратно в сумку и, прежде чем успеваю передумать, выхожу из комнаты.

Квинт ждет на пляже, именно там, где мы договорились встретиться. Он снял футболку, но теперь я вижу, что под ней была серая майка для серфинга, и чувствую укол разочарования, когда понимаю, что во время этой экскурсии он не будет топлес.

Какого черта, Пруденс?

– Я уже начал думать, что ты меня кинула, – говорит он.

Я отвечаю убийственной улыбкой.

– А я подумывала о том, чтобы заставить тебя ждать полтора часа.