Мгновенная карма

– Думаю, пять или шесть. Кто-то написал на них слово «Обман», а коровам нарисовал печальные морды. Ходят слухи, что «Блюз» получает мясо с каких-то ужасных ферм, где коров держат в тесных загонах и кормят отбросами или чем попало. Все, что я знаю, это то, что «Блюз Бургерс» работает здесь с шестидесятых годов, и бургеры у них и сейчас такие же вкусные, как в годы моего детства. Ума не приложу, зачем кому-то понадобилось преследовать именно их. Маленькому семейному бизнесу и без того трудно удержаться на плаву. Всегда найдутся те, кто захочет его разрушить или прибрать к рукам.

– В самом деле, что не так с некоторыми людьми? – причитает мама, раздавая бумажные салфетки.

Я разворачиваю свой бургер, переполненный помидорами, солеными огурчиками и умопомрачительным секретным соусом «Блюз». У меня уже слюнки текут. Но что-то заставляет меня задуматься. Я вспоминаю, что говорил Квинт о том, как Морган собирает подписи под петицией с требованием к правительству закрыть промышленные фермы, и что-то о бесчеловечном обращении с животными. Но это не имеет никакого отношения к «Блюз Бургерс». Их коровы выращены на органике, пасутся на зеленых лугах… и все такое, как сказано в их рекламе.

Разве нет?

И даже если это не так, неужели это так важно для меня? Я не вегетарианка. Мне никогда даже в голову не приходило становиться кем-то еще, кроме как довольным мясоедом. Я считаю, что человек находится на вершине пищевой цепи не просто так. И вряд ли мои родители могут себе позволить дорогие натуральные продукты из лавки мясника, поэтому, скорее всего, то мясо, что я ем на протяжении многих лет, привозят как раз с тех ферм, где коров кормят помоями или чем попало, как метко высказался папа.

Это ничего для меня не значит. Они просто коровы.

Они просто еда.

Но Морган. Независимо от моих представлений, эта история явно что-то значит для нее. Настолько, что она не побоялась взобраться на самый верх шаткой лестницы, чтобы рассказать об этом людям.

Выбор, за который она поплатилась.

– Все в порядке, Прю? – спрашивает мама.

Я хлопаю ресницами. Улыбаюсь.

– Да, да. – И пытаюсь выбросить эти мысли из головы. Моя семья пристально смотрит на меня. Я откашливаюсь. – Я как раз думала… э-э… о проекте, над которым работаю. А вы знали, что каланы играют жизненно важную роль в сохранении здорового баланса лесов ламинарий?

– А что такое лес ламинарий? – спрашивает Пенни.

Я вздыхаю.

– Это лес. Из водорослей. Подводный.

Глаза Элли широко распахиваются.

– Под водой есть леса?

– Да, вроде того, – говорю я.

Мама макает жареную картошку в кетчуп.

– Ты узнала об этом на своей новой волонтерской работе?

– Хм. Да, – отвечаю я, потому что не собираюсь рассказывать о том, как провела день, занимаясь снорклингом с Квинтом Эриксоном. Джуд уже бросает на меня подозрительные взгляды.

– Должен сказать, я был очень расстроен, когда ты отказалась работать в музыкальном магазине, – говорит папа. – Но, похоже, дела в этом спасательном Центре пока идут хорошо?

Я пожимаю плечами.

– Все не так уж плохо.

– И Ари – просто прелесть, правда? – говорит мама. – Я слышу о ней только хорошее.

– О да. Замечательная девочка! – Папа подхватывает маринованный огурчик, выпавший из бургера. – Думаю, она знает о музыке больше, чем я! И, конечно, я рад, что и Джуд с нами.

Джуд молча улыбается с набитым ртом.

– Кстати. – Я откладываю нетронутый чизбургер и вытираю руки бумажной салфеткой. – Я сказала Ари, что отдам ей свой синтезатор. Вы ведь не возражаете?

Мама и папа перестают жевать и обмениваются взглядами.

– Что такое? – спрашиваю я. – Мы им не пользуемся. Никто здесь даже не умеет играть.

– Может быть, Элли захочет научиться, – вмешивается Люси, но, кажется, только мне назло. Я хмуро смотрю на нее, потом перевожу взгляд на Элли.

– Элли, ты хочешь научиться играть на пианино?

Элинор кривит губы в глубокой задумчивости. Она делает глоток молока, все еще размышляя. Отставив чашку, она наконец отвечает:

– Я хочу играть на барабанах.

– Хороший выбор! – восторженно восклицает папа, в то время как остальные морщатся. Этого нам только не хватало в дополнение к скрипке Пенни.

– В любом случае, – продолжаю я, – если Элли или кто-нибудь другой решит, что им нужен синтезатор, Ари его сразу вернет. Но пока, я гарантирую, она извлечет из инструмента больше пользы, чем мы.

– Видишь ли, в чем дело, – говорит мама, вытирая губы салфеткой. – Мы бы с удовольствием отдали его Ари, если бы знали, но… В общем, у нас больше нет синтезатора.

Я недоуменно моргаю, глядя на нее.

– В смысле?

И резко отодвигаюсь от стола.

Элли, которой вечно достается от нас за то, что она выскакивает из-за стола во время еды, тут же тычет в меня пальцем и кричит:

– Нельзя выходить из-за стола!

Я не обращаю внимания и, выбежав из кухни, заглядываю в гостиную.

Конечно же, синтезатор исчез, оставив после себя зияющую пустоту посреди хлама.

Я возвращаюсь назад.

– И куда он делся?

– Мы его продали. – Мама виновато, хотя и не очень убедительно, разводит руками. – Ты все равно им не пользовалась. Я думала, ты даже не заметишь.