«Мягкая сила» в мировой политике

– в государствах – членах НАТО акцент делается на необходимости строгого выполнения согласованных национальных планов развития военного потенциала и соблюдения финансовых обязательств в рамках НАТО;

– в странах-партнерах общественность активно обрабатывается с целью привития западных ценностей и внушения целесообразности самого широкого участия в операциях и миссиях под эгидой НАТО[52].

В последние годы Дж. Най уделяет повышенное внимание новой, сетевой публичной дипломатии, которая в политологическом сообществе и политических кругах получила название “публичная дипломатия 2.0”, впервые использованное в речи заместителя госсекретаря США Дж. Глассмана в 2008 г. В отличие от прежней, монологовой “публичной дипломатии”, которая исходно была лишена интерактивной прямой-обратной связи с пользователями интернета, “публичная дипломатия 2.0” представляет собой продвинутую технологию коммуникативного влияния на внешнюю аудиторию путем использования социальных сетей, блогов, видеохостингов и т. д. Современные сетевые структуры являются ключевым инструментом “мягкой силы” для решения в глобальном масштабе трех основных задач:

– формирования новых смыслов, задаваемых “оператором” или “маяком”;

– организации оперативного контроля над деятельностью групп или отдельных лиц;

– создания механизма формирования и манипуляции поведением в конкретных ситуациях, а также привлечения к решению задач людей, которые этих задач не понимают и не должны этого понимать[53].

Вместе с тем Най трезво оценивает ресурсные возможности публичной дипломатии. Он предупреждает, что стратегия общения не может работать, если она идет против существа политики: “Действия больше говорят сами за себя, чем слова, и публичная дипломатия, которая оказывается не более чем ширмой для твердой силы, вряд ли сможет иметь успех”. И еще жестче: “Зачастую политические деятели рассматривают публичную дипломатию как примочку, которую можно приложить на раны, нанесенные другими инструментами”[54].

Эта оценка служит своего рода камертоном для обозначения объективных и субъективных ограничителей эффективности публичной дипломатии, в том числе российской, где на экспертном уровне в Россотрудничестве выделяют следующие из них.

Первый – это уровень привлекательности бренда “Россия”. Значимые достижения, которые формируют нынешний имидж страны, пока недостаточны для развертывания стратегии общественной дипломатии[55] на уровне, сопоставимом с лидерами – США, ЕС, Китаем.

Второй ограничитель – дефицит ресурсов для развития российской общественной дипломатии. Международный опыт демонстрирует прямую корреляцию вложений государства в эту сферу с получением эффекта. Конечно, по понятным причинам, “срок окупаемости” таких вложений трудно прогнозируем и измеряем. Но ключевой проблемой становится не столько объем, сколько эффективность расходования вложений. Здесь очень важна разработка стратегии общественной дипломатии, выбор приоритетов, оптимальное совмещение традиционных и инновационных направлений деятельности.

Третий ограничитель – слабость гражданского общества в России, которое призвано активно участвовать в реализации общественной дипломатии, инициируемой и направляемой государством, и вести собственную деятельность на международной арене. Эта деятельность требует поступательного развития, координации и оптимизации, причем государственные органы должны стимулировать и помогать, но не “командовать” гражданским обществом.

Четвертый ограничитель можно рассматривать как зеркальный предыдущему. Ведомства исполнительной власти не имеют достаточного навыка в управлении процессами, связанными с общественностью, стремятся к максимальному контролю над ее деятельностью. Проявляется и такой привычный для бюрократии инстинкт, как структуротворчество. Разумеется, множественность организаций со своей спецификой – обязательное условие развития общественной дипломатии, однако, особенно при ограниченности ресурсов, необходимы продуманная взаимная координация деятельности, исключение дублирования в неизбежно возникающей конкуренции в работе.

Пятый ограничитель – неоптимальный формат использования современных информационно-коммуникационных технологий для целей общественной дипломатии. Ее эффективность решающим образом зависит от объемов и направлений потоков информации. Между тем Россия только осваивает опыт применения новейших технологий для продвижения своих внешнеполитических целей[56].