«Мягкая сила» в мировой политике

Особенность политико-методологического подхода Ная в том, что он не разводит по полярным полюсам “мягкую” и “жесткую” силу, не противопоставляет их, а считает, что они родственны, как две стороны способности достигать определенных целей путем воздействия на поведение других. Разницу между ними он видит как в степени, так и в природе поведения и материальности ресурсов. Директивная, жесткая сила – способность изменять то, что делают другие, – может базироваться на принуждении или побуждении. А в основе “мягкой силы”, силы сотрудничества, лежит привлекательность культуры и ценностей. Различия между ними он рассматривает в широком спектре – от принуждения и экономического побуждения до установления приоритетов и “чистой привлекательности”[57].

Особенности “жесткой” и “мягкой” силы и их ресурсы, по Наю, представлены на рис. 1.2.

Рис. 1.2. Соотнесенность ресурсов “жесткой” и “мягкой” силы

Оценивая издержки и последствия упрощенного понимания силы, Най приходит к выводу (который вряд ли разделяют многие политики в разных странах), что в тех случаях, когда люди определяют силу как синоним имеющихся ресурсов, они иногда сталкиваются с таким парадоксом: те, кто в наибольшей степени наделен силой, не всегда добиваются желаемых результатов. Он приводит наглядный пример: с точки зрения ресурсов США были несоизмеримо сильнее Вьетнама, но войну с ним они проиграли. И другой пример: США не сумели предотвратить трагические события 11 сентября 2001 г., несмотря на геополитический статус единственной супердержавы в мире.

Распределение силовых ресурсов в современных геополитических условиях Най соотносит с повесткой дня мировой политики, похожей на шахматную игру, которая ведется на трех уровнях, причем победителем может стать лишь тот, кто делает ходы не только горизонтально, но и вертикально. Верхний уровень – классические межгосударственные военные ресурсы, обладание которыми формирует понятие однополярности. На средней “доске” межгосударственных экономических отношений распределение власти уже многополярно. А на нижней “доске” транснациональных проблем находятся терроризм, международная преступность, изменение климата, распространение инфекционных заболеваний – здесь сила широко и хаотически распределяется между государственными и негосударственными акторами. В современном международном контексте вывод Ная приобретает политико-стратегическое значение: многие политические лидеры всё еще полностью фокусируются на военных активах и классических военных решениях, то есть на верхней “доске”: «Они ошибаются, принимая необходимое за достаточное. Они – игроки одномерного уровня в трехмерной игре. В долгосрочной перспективе это путь к поражению, поскольку достижение благоприятных результатов на нижней транснациональной “доске” требует использования мягкой силы»[58]. Здесь явно имеются в виду те американские политики самого высокого ранга, кто, актуализируя геополитическую максиму президента США вековой давности Теодора Рузвельта, призывает: “Говори мягко, но держи большую дубинку в руке”.

Конкретные практические последствия использования “мягкой силы” Дж. Най увязывает, в частности, с причинами распада СССР, объясняя его тем, что советская культура не генерировала достаточных ресурсов “мягкой силы” и из-за закрытости советской системы и постоянных усилий “исключить” буржуазное влияние. Советский Союз уступил в битве за массовую культуру[59]. Другой пример, который он приводит, относится к падению Берлинской стены в 1989 г., “бреши в которой были пробиты западным телевидением и западными кинофильмами: молоты и бульдозеры не сработали бы без трансляции в течение долгих лет имиджевой привлекательности поп-культуры Запада, подточившей стену раньше, чем она рухнула”[60].

Некоторые авторы, исследуя формат соотнесенности “мягкой” и “жесткой” силы, указывают на «пространственные асимметрии внутри самих концепций “силы”: разные “силы” будут преобладать на различных пространствах, во взаимоотношениях между различными государствами, какие-то государства в отношениях друг с другом будут преимущественно полагаться на инструменты “мягкой силы”, для других отношения в духе “жесткой силы” будут по-прежнему более эффективными… Более того… одно и то же государство будет играть в разные игры на разных пространствах, прежде всего в отношении баланса “жестких” и “мягких” инструментов – достаточно сравнить политику США в отношении, к примеру, стран Евросоюза и их политику в отношении Ирака и Сирии»[61].

Особый интерес в условиях санкционного давления на нашу страну представляет подход Ная к проблеме соотнесенности мягкой силы и санкций. Здесь ученый и политик категоричен: “Общим для всех санкций является манипулирование экономическими операциями в политических целях”[62]. И далее, не менее однозначно: “Главной целью санкций является изменение поведения, сдерживание и смена режима в другой стране”[63]. Откровеннее не скажешь.