Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический»

Вооруженный браунингом, на ют прибыл только гидравлический механик поручик Назаров. Из воспоминаний Назарова: «Я с лестницы, ведущей на спардек… глянул вниз и увидел… сбившихся в кучу матросов возле опущенных стволов в сильнейшем возбуждении, громко кричащих. В дверях, ведущих из закрытой батареи на шканцы, стоял лейтенант Тон. Я слышал, как он громко и внятно спросил: “Чего же вы хотите?” На что ответили ему дружным криком “Свободы! Свободы!” Лейтенант Тон слегка усмехнулся и, как мне показалось, ответил словами: “Ну, этого не будет”. После этого шум и крики усилились…»

Следом за Назаровым на ют прибыли вахтенный начальник прапорщик Алексеев, вахтенный механик подпоручик Колюжнов, младший минный офицер прапорщик Ястребцов и ревизор мичман Макаров.

На юте уже находились Голиков, Гиляровский, вахтенный офицер Ливийцев, старший минный офицер Тон и старший артиллерийский офицер Неупокоев. Рядом с ними стоял вооруженный караул из 12 матросов. Чуть поодаль стояли несколько сотен матросов, которые не желали бунтовать.

Только тогда Голиков приказал караулу зарядить ружья, а находящимся на шканцах офицерам — пересчитать всю оставшуюся в строю команду. Одновременно он распорядился кондукторам и фельдфебелям идти по всему кораблю и вызывать матросов на ют. В принципе решение это было правильным, потому что только так можно было бы собрать вокруг себя подавляющее большинство команды и дать отпор бунтовщикам. Но Голиков, увы, опоздал с этим решением.

Теперь ситуация для командира, офицеров и поддерживающих их матросов сложилась критическая. После захвата обоих входов на батарейную палубу и господствовавшего над ютом спардека они оказались начисто отрезаны от всего корабля. При этом офицеры находились на открытом пространстве, тогда как мятежники — в укрытии. Впрочем, оставался еще один люк, ведший с юта в низы. Часть матросов кинулась туда, чтобы спрятаться, всего около полутора сотен человек.

В это время из батарейной палубы выбежал Матюшенко с криком «Что вы, братцы, неужели в своих стрелять будете?» Разбив о палубу винтовку и бросив ее в сторону командира, он, крикнув: «Смотри, Голиков, будешь завтра висеть на ноке», — снова скрылся в батарейную палубу. Голиков приказал старшему офицеру вместе с караулом спуститься и поймать Матюшенко.

Матюшенко тоже не дремал, и у входа во внутренние помещения броненосца уже стояли его люди с винтовками на изготовку. Пытавшихся спуститься вниз капитана 2-го ранга Гиляровского и лейтенанта Неупокоева боевики вытолкнули прикладами.

Тогда попытку спуститься в батарейную палубу предпринял сам командир. Но дорогу ему преградил Матюшенко. Далее между ними произошел приблизительно следующий диалог.

Голиков: Что тебе нужно? Поставь ружье!

Матюшенко: Я брошу тогда ружье, когда буду не живым существом, а трупом

Голиков: Уходи с корабля!

Матюшенко: Это корабль народа, а не твой!

После этого Матюшенко метнул в командира винтовку, как копьем, чтобы попасть штыком, но промахнулся. Рядом с Матюшенко стояли его подельники: Шестидесятый, Гузь, Бредихин, Сыров и другие.

Из воспоминаний матроса Г. Хвостова: «Они (боевики. — В.Ш.) ругали командира матерными словами и кричали: “Голиков, завтра ты будешь повешен!”»

Часть караула еще оставалась верной командиру, и, когда матюшенковцы попытались в первый раз вырваться из батарейной палубы на ют, караул с примкнутыми штыками их загнал обратно вниз. Голиков приказал караульным стрелять в любого из бунтовщиков, кто попробует напасть на офицеров.

В это время матросы Н.П. Рыжий и Е.Р. Бредихин перерезали провода в радиорубке, чтобы не дать им возможности сообщить о бунте в Севастополь.

А из батарейной палубы снова выскочил Матюшенко и стал кричать караульным, агитируя их на свою сторону: «Что вы, братцы, в своих стрелять будете! Не стреляйте в нас, а бейте драконов!» При этом он призывал караул присоединиться к нему и его сторонникам

Караульные матросы занервничали. Ситуация еще больше обострилась, так как, по существу, именно караул оставался последней надежной опорой Голикова. Командир приказывает одному из фельдфебелей вызвать миноносец к борту. Услышав этот приказ, матюшенковцы закричали, что выбросят за борт того, кто передаст сигнал. Тогда Голиков решил направить Гиляровского во главе караула к дверям батарейной палубы.

Что касается самого Гиляровского, то он в это время уже отвел за башню Вакуленчка для разговора о прекращении беспорядков.

Одновременно командир корабля призвал остававшихся на юте матросов не поддаваться на уговоры бунтарей, а остаться верными присяге. На призыв командира корабля откликнулась большая часть матросов, которые двинулись в сторону командира.