Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Правда, тогда обошлось. После Трифонов пришел к выводу, что его ввели в заблуждение. Приказ о снятии Автономова был отменен, и он остался главкомом. Не задумываясь над тем, что породило эту странную беседу в ЧШО, он выехал на границу Терской области, нужно было продолжать работать в войсках. Но в станице Невинномысской его внезапно нагнала телеграмма ЧШО. В непонятно резком ультимативном тоне ему теперь предписывалось снять с должности начальника штаба Мацилецкого. Автономов выполнил и это требование, хотя с Мацилецким успел сработаться. Новым начальником штаба был назначен офицер из донских казаков Балабин, но и ему не долго пришлось работать вместе с Автономовым и Сорокиным. Пройдет совсем немного времени, и он погибнет в результате провокационных действий эсеров.

Конфликт то усиливался, то затухал, и иногда обеим сторонам казалось, что они скоро его преодолеют. Но, как вспоминает П. Гуменный:

«Разногласия между Автономовым, членами Чрезвычайного штаба обороны и ЦИК Кубано-Черноморской республики зашли так далеко, что Автономов боялся ехать в Екатеринодар, а члены Чрезвычайного Штаба Обороны и члены ЦИКа из Екатеринодара боялись выехать в Тихорецкую к Автономову на переговоры. Назначили нейтральную зону — станцию Кавказскую, куда и должны были выехать для переговоров из Екатеринодара представители ЦИКа Кубано-Черномоской республики, а из Тихорецкой — представители штаба Автономова»[171].

Когда же 18 мая делегация переговорщиков от ЦИК и ЧШО прибыла на Екатеринодарский вокзал, для отъезда в Тихорецкую, ее там арестовал командир полка, расквартированного в Екатеринодаре Павлюченко и доложил Гуменному: «Исполняя приказ главкома, арестовал немецких шпионов». Это были Балис, Сверчков, Полуян-Верецкая и Мальцев. Хорошо, что в Тихорецкую в этот момент прибыл на бронепоезде Автономов и узнал о провокации. Он тут же передал Павлюченко приказ — освободить арестованных. Как после выяснилось «приказ» об аресте по телеграфу поступил из Мечетинской от белых. Но получилось так, что и Сорокин хотел поддержать Автономова и стал готовить войска для отправки их в Екатеринодар. На глазах у Автономова на станции уже грузился Дербентский полк. Автономов понял всю катастрофичность происходящего — его войска бросают фронт против немцев и Деникина и идут на Екатеринодар менять руководство. Лучшего подарка противнику нельзя было и придумать. Автономову и Гуменному удалось отговорить Сорокина.

Ситуация окончательно прояснилась, когда несколько членов ЦИК, избежавшие ареста, связались по телефону с военным комиссаром при главкоме Гуменным и запросили его, что означают эти аресты. Гуменный, а также и подошедший к аппарату Автономов выразили удивление и заявили, что никаких распоряжений об аресте ЦИК от них не исходило, это чья-то провокация. Они тут же дали распоряжение об освобождении и членов ЦИК и Чрезвычайного Штаба Обороны. Сорокин вернулся к себе на Ростовский фронт. Снова появилась надежда на преодоление возникших разногласий. Гуменный выехал в район Батайска, где находился штаб Сорокина, и вел с ним разговор о путях преодоления кризиса. Сорокин обещал свою поддержку, и Гуменный даже решил несколько дистанцироваться от Автономова. Из Тихорецкой он по телеграфу провел нижеприведенный разговор с Чрезвычайным Штабом Обороны.

[…] «Я — Гуменный. Попросите кого-либо из членов Штаба Обороны или из членов Исполкома.

— У аппарата Ивницкий. Что угодно?