Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

[…] В виду того, — продолжал он, — что учета людей никакого не существует, списков, видимо, не ведется, человек в определенной части […] ничем обязательным для него не связан, то происходит почти непрерывное изменение численности каждого из отрядов, чем нарушаются самые элементарные тактические предположения, происходит ничем не оправдываемая трата народных денег на выдачу жалования, на обмундирование и т. д. Главное, каждый начальник отряда лишается фактической возможности ответить на вопрос: каким боевым составом он располагает и что он в силах предпринять? Единственным исходом из такого положения было бы определить хотя какие-нибудь нормы для войсковых подразделений, а затем привязать людей, может быть способом, рекомендуемым выше, к определенной части, вести затем строгий учет людям и материальной части, категорически воспрепятствовать выдачу жалованья за не прослуженное время. […] Что же касается до командного состава. — заканчивал свой доклад Снесарев, — то при всей его неудовлетворительности и подчас отсутствии самых элементарных тактических сведений, предъявляемых даже к самому младшему начальнику, все же по многим причинам к этому вопросу приходится подходить с большой осторожностью, дабы не внести ненужное смятение в существующие части и, тем самым, еще до создания настоящих войск, лишиться и имеющихся»[191].

Глава 10. Без Автономова

Итак, новым командующим армией стал Карл Иванович Калнин (Калниньш). Он был ровесником Сорокина, 1-ю Мировую войну закончил прапорщиком, а перед назначением на эту должность с февраля месяца командовал 1-й колонной войск Юго-Восточной армии. Калнин до недавнего времени практически был подчиненным Сорокина, и болезненное самолюбие последнего было сильно уязвлено. Но в ЦИК прекрасно знали настроения Сорокина и в преддверии боевых действий против немцев и белоказаков не хотели в роли главкома иметь еще одного Автономова.

В составе войск Кубано-Черноморской республики на то время было две дивизии, и еще одна формировалась. Остальные войска составляли колонны, отдельные полки, дивизионы и батареи, были также несколько отрядов и формирований, которые периодически «перетекали» одно в другое, а потом делились на мелкие, самостоятельные. Поэтому одновременно Калнин захотел сделать то же, что отчасти удалось сделать на Тамани — упразднить мелкие партизанские отряды, переформировав их в полки и батальоны по единому образцу. Это был бы серьезный шаг по пути упорядочения структуры вооруженных сил республики.

Несмотря на кажущуюся реальность планов Калнина, им не суждено было сбыться. Всему помешали некоторые просчеты нового главкома, а главным образом неудачно высаженный по его приказу 5–7 июня под Таганрогом Ейский десант. К этому времени, в силу ряда причин Ейский отдел Кубанской области в развитии событий на Кубани стал играть весьма заметную роль. Главным образом этому способствовало наличие там достаточно многочисленной группировки красных войск. Из вернувшихся с фронтов солдат и матросов здесь была сформирована Азовская флотилия, 1-й и 2-й Ейские пехотные и кавалерийский полки. Сюда же прибыли отступившие с Украины и Крыма отряды и пехотные полки И.Федько, Таганрогский, 3-й Советский Латышский, 1-й Северокубанский и Ахтырский. Все эти силы стояли гарнизонами в станицах Ейского отдела общей численностью до 6400 штыков и сабель[192].

Латыша Калнина и руководство республики, особенно эсеров, видно вполне устраивало то, что общее руководство этими войсками осуществляли лица, чья национальная принадлежность считалась в то время гарантией революционности, это были Клово, Прусс, Гернштейн и Мандельштам. Именно на них возлагались надежды на успех десанта, а может быть, и на срыв Брестского мира.

В начале июня командир дивизии Ейского отдела С. Клово и командующий Азовской флотилией Герштейн представили Калнину разработанный ими план высадки десанта из Ейска под Таганрог. Главком и ЧШО утвердили его. Операция имела целью отвлечь внимание немцев от Батайска. В случае удачи с высадкой десанта Сорокин, хотя он был против этой аватюры, должен был 11 июня перейти в наступление и ударом с юга овладеть Ростовом.

План, конечно, был смелый, однако его разработчики, сгорая от ненависти к немецким захватчикам, не стали учитывать того факта, что с ними заключен Брестский мир, и к этому времени по всему периметру границ с Украиной боевые действия наконец-то были прекращены. В этих условиях открытое крупное вооруженное нападение на немецкие войска, расположенные в районе Таганрога, могли стать поводом для срыва мира с Германией.