Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Да, Сорокин был очень честолюбив, его не коробило пристальное внимание к своей личности, он знал себе цену, но при этом он никогда не преувеличивал силу своего влияния и способностей. Когда допускал промахи в руководстве войсками, в принятии тех или иных решений, не сразу признавал свои ошибки, продолжая упорствовать в движении к намеченной цели. Как бы то ни было, но именно такого склада и характера люди в то противоречивое, опасное время становились во главе красногвардейских отрядов, могли повести за собой людей, поверивших в идеалы революции. Причем становились они военными руководителями не по приказу сверху, их добровольно выбирали те, кто потом под руководством того, кого они выбрали, шли на лишения и смерть. Именно такие люди в короткое время становились во главе полков, дивизий и армий в 1917–1918 гг. Именно этим можно объяснить и тот факт, что, начав командовать отрядом красных казаков численностью около 150 человек в феврале 1918 г., Сорокин буквально через 6 месяцев возглавил все красные войска на Северном Кавказе.

Некоторые его современники приписывают Сорокину антисемитизм. Сегодня трудно определить в какой степени он был подвержен неприятию всего, что касалось еврейской нации, но сказать, что он был равнодушен ко всем ее представителям, было бы неверно. Он действительно негативно относился к тому, что евреи оказались почти на всех ключевых постах в Кубано-Черноморской, а потом и в Северокавказской республиках. Было совершенно очевидным, что лучшим вариантом для лиц этой национальности было получение высоких постов в партии и армии, особенно должностей членов Реввоенсовета. Это подтверждается многими фактами. Так, за время существования в годы Гражданской войны 8-й армии из 10 членов РВС пятеро (50 %) были евреи, в РВС Южного фронта 1-го формирования — из 15 их тоже было пятеро, в РВС этого фронта 2-го формирования их была половина. В комиссариате юстиции работало 12 комиссаров, и все 12 были евреями.

Одновременно нужно подчеркнуть, что при этом евреи в Красной Армии во время Гражданской войны не преследовались, не чувствовали себя в чем-то ущемленными. Хуже им было скорее в белой армии. Некоторые интересные наблюдения по этому вопросу сделал уже упоминавшийся ранее бывший командующий Кубанской белой армией генерал А.Г. Шкуро. Он никогда не высказывал антисемитских взглядов, и, скорее всего, его воспоминания объективно отражали положение дел.

Как пишет Шкуро:

«[…] казаки решительно не давали пощады евреям-красноармейцам, даже не считаясь с документами, удостоверявшими, что они мобилизованы принудительно, ибо у казаков сложилось мнение, что при свойственной евреям изворотливости, они, если бы действительно пожелали, могли бы избежать мобилизации. Обыкновенно, пленив красную часть, казаки командовали:

— Гей, жиды, вперед, вперед!

И тут же рубили выходящих. Прослышавшие об этом евреи красноармейцы предусмотрительно надевали на себя кресты, сходя таким образом за христиан, по после тот, как по акценту некоторые были опознаны впоследствии, казаки перестали верить крестам и производили своеобразный телесный осмотр пленных, причем истребляли всех обрезанных при крещении. Особенно зверели казаки, когда им пришлось столкнуться с батальонами еврейских коммунистов, шедших в бой с голубым национальным знаменем. Дрались эти батальоны очень плохо и трусливо, пытались сдаваться при первом же хорошем натиске. Казаки рубили их беспощадно. Однако, под Екатеринодаром, каким-то чудом батальон мобилизованных евреев был взят в плен живьем. И отослав их в тыл в сопровождении собственного своего конвоя.