Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Не известно, как Сорокин отреагировал на то, что Кочергин оказался на свободе. Но вслед за ним в Пятигорск прибыл другой несогласный с планом Реввоенсовета о наступлении в ранее указанных направлениях — командующий Таманской армией И.И. Матвеев. Чтобы иметь объективное представление о развитии этих событий, обратимся в очередной раз к воспоминаниям С.В. Петренко, теперь уже члена Реввоенсовета республики. Он пишет:

«Командующий Таманской армией Матвеев, человек вообще склонный к демагогии, стал агитировать против выполнения приказа, а затем приехал с несколькими пулеметами и охраной в Пятигорск, где крайне вызывающе заявил, что этот приказ не выполнит, а когда ему разъяснили значение приказа и дальнейшие намерения, то он все таки уклонился от прямого ответа. Так как этот Матвеев и в прошлом уже имел темные дела за собой, то РВС постановил его за невыполнение приказа расстрелять»[275].

Нужно сказать, что время для своего противодействия плану, утвержденному Реввоенсоветом республики, Матвеев выбрал крайне неудачно. Только недавно ЦИК опубликовал свое постановление, в котором говорилось:

«Реввоенсовету принадлежит вся высшая военная власть на Северном Кавказе. Все его приказы и распоряжения должны исполняться точно и беспрекословно. Неисполнение приказов Реввоенсовета будет считаться неподчинением советской власти и будет беспощадно караемо»[276].

У Сорокина были сложные взаимоотношения с Матвеевым. У того в армии находились матросские отряды и красные части, прибывшие с Украины, а об их состоянии, и тех, кто ими командовал, Сорокин хорошо знал еще по тому времени, когда они вошли в его подчинение на Ростовском фронте. Из-за того, что эти командиры по каждому вопросу оперативного планирования боевых действий высказывали независимую, бескомпромиссную позицию, на согласование вопросов уходило много драгоценного времени. Поэтому свое недовольство таманцами главком переносил и на матроса Матвеева. Но можно понять и Матвеева. Только что он со своей армией совершил беспримерный 500 км марш по местности, лишенной продовольственных ресурсов, и его крайне не устраивала перспектива снова наступать по голодной, безлюдной калмыцкой степи и астраханским безводным пескам. Кроме того, некоторые считали, что Сорокин ревностно относился к растущему авторитету Матвеева и был бы непрочь от него избавиться.

И вот теперь Матвеев прибыл с целью убедить Реввоенсовет прислушаться к его доводам и принять план наступления в направлении на Тихорецкую-Екатеринодар-Царицын, разработанный в его штабе. Предложения Матвеева не нашли поддержки, и Реввоенсовет оставил свой план без изменений. Тогда здесь же, на заседании Реввоенсовета, Матвеев категорически отказался выполнять его предписания, за что сразу был арестован и приговорен к расстрелу. Вскоре приговор привели в исполнение. Многие считали, что столь суровое и поспешное решение Реввоенсовет принял еще и с той целью, чтобы показать свою решимость навести порядок в армии, усилить борьбу с партизанщной, не останавливаясь ни перед чем.

Характерно, что решение о расстреле Матвеева Реввоенсовет принял единогласно. Однако потом, уже после смерти Сорокина, появились сообщения, что против этой суровой меры голосовал Я. Полуян, а остальные находились под сильным влиянием главкома и просто подчинились его воле. В частности, уже упоминавшийся здесь неоднократно бывший начальник штаба Таманской армии Батурин в своих воспоминаниях писал, что главным виновником расстрела был Сорокин, который, «как честолюбец, не мог перенести популярности другого, избавился от лично ему опасного человека т. Матвеева»[277].

Однако на несостоятельность этих и других подобных утверждений указал сам председатель Реввоенсовета Я. Полуян. По данному поводу он сообщал следующее: