Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1

Победив на выборах в депутаты СССР, Станкевич получил главную компенсацию за природную субтильность — ощущение собственной значимости. Люди видели перед собой молодого, энергичного, умного политика, так не похожего на мордастых функционеров КПСС. Станкевич блестяще выступал по любому поводу, приводил ясные аргументы. Его полюбили как расточек демократии, пробившийся сквозь брусчатку тоталитаризма.

Станкевичу мерещились лавры вождя. В начале 1990 г. в первом номере газеты «Позиция», сыгравшей на выборах важнейшую роль в объединении блока «ДемРоссия», Станкевич стал автором размышлений "Феномен Горбачева". Вот одна из его мыслей: "Вот если бы Горбачев с самого начала обладал серьезной личной властью, и мы три-четыре года пожертвовали бы на авторитарную модернизацию, зажав глотку всем противникам реформ, затянув пояса, апеллируя к народу, объясняя необходимость жертв и трудности, используя полную монополию на средства массовой информации, апеллируя к тем слоям интеллигенции, которые были готовы поддержать авторитарную модернизацию, то перестройка сейчас могла бы действительно гораздо дальше уйти, быть по-настоящему радикальной. Да и экономические результаты были бы значительно лучше. Кстати, поддержка такого варианта была бы широкой. Это в традициях русского либерализма, который именно к ней (надо полагать, поддержке авторитарной модернизации — А. К.) тяготеет по стилю мышления."

Дух захватывает от того, как точно СБ описал политику Ельцина и либерал-большевиков его окружения. Совершенно не понятно, как после этого у «демократа» Станкевича поворачивался язык говорить о многопартийности, верховенстве права и проч. Откровенные мысли наивного периода врастания в политику, скорее всего, временно растворились в диссидентской риторике, принесенной более опытными бойцами с всевластием КПСС. Только их отточенные до глянца идеи могли растрепать партхозноменклатуру прежней закваски. Заодно полетела в тартарары и вся страна, но это диссидентов уже не волновало. При поддержке Станкевича они сделали свое дело, а заодно расчистили путь «демократам» вроде того же Станкевича.

ВСЕ ВРЕМЯ НА ВИДУ

Станкевич делал себя как политика-народника. Он стремился в народ, в газету, на телеэкран. Пожалуй, он был единственным из депутатов первой генерации, чувствовавшим необходимость быть все время на виду.

Во время первого Съезда народных депутатов Станкевич стал героем Москвы, когда первым вышел к людям — на массовый митинг. Его готовы были носить на руках. А потом вся страна, следившая за съездовским спектаклем по телевидению, увидела как стойко сносил Станкевич визг "агрессивно-послушного большинства", стоя на трибуне. И москвичи радовались, когда их герой холодно и свысока бросил в один из орущих ртов: "Это вы мне?".

В апреле 1989 г. происходят события в Тбилиси, когда впервые в массовом порядке применяются войска для разгона митинга на главной площади города. Станкевич входит в группу депутатов СССР, ведущих расследование. Тут, правда, его оттесняет блистательный оратор Собчак. Оттесняет, чтобы блеснуть эрудицией и похоронить дело навсегда.

В июле 1989 г. шахтерские районы захлестнули забастовки. Это было ново. И Станкевич отправляется к забастовщикам. Он спускается в шахту и предстает перед телекамерой с вымазанным угольной пылью лицом. Для того, чтобы в таком виде его узнали телезрители, пришлось представиться телеоператору: "Я — Сергей Станкевич". В последующей жизни этого уже не требовалось. Мягкую картавость Станкевича легко узнавала вся страна.

В начале 1991 г. в Вильнюсе происходит репетиция военного переворота. Захвачен телецентр, танки идут по улицам города, солдатня бьет прикладами демонстрантов. Московские демократы возмущены. Депутаты Москвы (районные, городские и российские) устраивают демонстрацию, которая проходит через Красную площадь, размахивая своими мандатами. Когда депутатская демонстрация выходит к Манежу, Станкевич уже там, контролирует мегафон и бортовую машину, ставшую трибуной. Он говорит что-то не слишком гневное, но отчетливо выражает «недоумение» поведением властей, и его слушают, продолжая любить.

В августе 1991 г. — путч ГКЧП. Станкевич остался не в Моссовете, где ему надлежало быть по должности, а бросился в Белый Дом — к микрофону. Вся "героическая оборона" была наполнена звуком его голоса. Это был настоящий трибун демократии.

Станкевич умел быть там, куда были направлены телекамеры, где в изобилии роились журналисты. Это умение, казалось, обеспечивало ему большое будущее. Но в действиях Станкевича всегда не хватало прочности, профессиональной закалки, умения упорно удерживать политические рубежи.

МОССОВЕТОВСКИЙ МАНИПУЛЯТОР

Станкевич, конечно же, никогда не был номенклатурным генералом. Он как бы все время на подхвате, на вторых ролях. Такой образованный, англоговорящий, демократичный… Демократизм Станкевича, очаровывал иностранцев и людей невысокого культурного уровня. Секретарши были без ума от него.