Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1

Станкевич был бесспорным лидером общественного мнения. Но, встроившись в далеко не бескорыстную команду Ельцина, он вынужден был считаться с ней. Станкевича просто заставили уступить первенство в Моссовете Г. Попову. Тот при голосовании на пост председателя Моссовета набрал всего-то 280 голосов (минимально необходимое число составляло 235 голосов), а Станкевич, баллотировавшийся на пост первого заместителя, получил 332 голоса.

Один раз уступив, Станкевич потом уступал всюду и даже как будто впал в немилость у фортуны. Его молодой задор был подорван. В Моссовете Станкевич стал подмастерьем при Г. Попове и единственное, на что он сгодился для новой номенклатуры, так это на поддержку своего патрона. Нужен был в свите такой интеллигент с увядающим шлейфом народной любви. Весомость его выступлений создавалась тем, что выступал Станкевич редко. Иногда казалось, что он в чем-то не согласен с Поповым, от того и молчит. Но дело было иначе. Просто Станкевич хорошо играл отведенную ему роль. И проговаривался редко.

Одна из таких оговорок возникла еще до первой сессии Моссовета. На депутатском собрании развернулась дискуссия о том, насколько конструктивно создавать в Моссовете политические блоки. Кто-то бросил фразу, что вся история показывает обреченность блоковой политики. Станкевич возразил, что история как раз показывает обреченность монолитного единства. Но через минуту тот же Станкевич пожелал монолитного единства блоку «ДемРоссия». Коммунисты в зале ехидно захихикали. А демократы пропустили мимо ушей столь важную оговорку. А ведь тут был «засвечен» важный принцип закулисной политики. Он состоит в том, что "у нас" должно быть действительно монолитное единство, а у всех остальных — плюрализм и разномыслие. Ошибка Станкевича состояла в том, что принцип сплоченности своего "ордена меченосцев" он огласил публично, и его недоброжелателям стал виден политический цинизм.

В дальнейшем удивительный Сергей Борисович до того осторожничал, что ни в коем случае старался не высказать своего мнения. Битый час обсуждается вопрос, относящийся к компетенции исполнительных органов власти, а потом СБ подводит черту: "Итак, есть мнение за это предложение и есть мнение против этого предложения. У уважаемых депутатов есть возможность определиться голосованием. И аргументы «за» весомы, и аргументы «против» достаточно весомы. Депутаты суверенны в том, чтобы принять соответствующее решение. Итак, кто за то, чтобы санкцию на две визитки на одну фамилию дать. Прошу поднять мандаты……… 90. Решение не принято."

Речь шла о том, чтобы по визиткам покупателя, введенным для москвичей Поповым, выдавать продовольственные товары по двойному нормативу тем, кто предъявит две визитки с одинаковой фамилией. Так решили (в конце концов все-таки решили) облегчить закупки для одной семьи. Бестолковщины от этого не убавилось. Бывают ведь и у родственников разные фамилии, и большие семьи, и соседи-инвалиды…

Возникает вопрос, кто же кому навязывал частные вопросы, которые по смыслу своему принадлежат области текущего управления? Вне всякого сомнения, аппарат подсовывал эти вопросы депутатам с ведома и по особому благорасположению тандема Попов-Станкевич. Не зря же лидер всей московской торговли В. Карнаухов вываливал на сессию груду цифири и всяческих соображений по колбасам, сырам, картошке и т. п. Наверняка утверждать явный сговор нельзя, но оснований для предположения вполне достаточно.

Как-то раз Станкевич огласил свой принцип ведения сессии: "Для меня сигнал к постановке вопроса на голосование — отсутствие депутатов у микрофонов". Так и получалось день за днем: очередь у микрофонов не иссякала, и ее всегда можно было пополнить вопросом: "Какие будут предложения?" Игра в первый-второй микрофон с комментариями любой реплики, которые перекрывали по времени все реплики вместе взятые, — стихия Станкевича. Зато по форме все корректно, интеллигентно, а иногда и с тонким юмором. Станкевич усиленно играл роль власти в президиуме сессии, доступной только через этот злополучный микрофон и никак иначе. Поэтому микрофону скучать было некогда.

Пустопорожняя трата интеллекта стала для Станкевича работой.

ЛЮБИТЕЛЬ ПРЕЗЕНТАЦИЙ

С первых дней существования Моссовета нового состава С. Станкевич заявил, что представительный орган должен стать крупнейшей коммерческой организацией города и попытался взять процесс приватизации под себя. Не вышло. Более могучие руки ухватились за это дело, и Станкевича отодвинули на обочину. Ему оставалось только участвовать в презентациях — как известному демократу.