Мятежная королева

И не абы каким Валлентисом.

«Ты его, знаешь ли, очень заинтересовала».

Миррин говорила не о замаскированном человеке, под видом принца щеголявшем на виселице, и не о подлеце, который флиртовал с Кивой в лазарете. Она говорила о своем брате, настоящем брате, который был одет в грязную рубаху и стоял в толпе. Том самом брате, который спас Киву от падения и наполнил семейный герб огненной магией, а потом заставил Миррин, свою сестру, передать его Киве.

Потому что он переживал за Киву.

Потому что он не хотел, чтобы она умерла.

Потому что он был в силах спасти ее.

И он спас.

Настоящий принц Деверик – это Джарен.

– Нет! – против воли вырвалось у Кивы.

– Я думала, он тебе сообщил, – тихо сказала Наари. – Думала, ты знаешь.

Кива покачала головой. Снова покачала. И снова, словно могла этим самым стереть из памяти то, что только что узнала.

Джарен был Валлентисом.

Это из-за его семьи брата Кивы убили, из-за них она оказалась оторвана от собственной семьи и потеряла целых десять лет жизни, из-за них ее отец умер от руки убийцы-психопата в этой дыре.

«Вы приговорены к тюремному заключению по подозрению в измене против короны».

Короны – короны Валлентисов.

Короны Джарена.

Он был наследником престола.

Наследным принцем.

И он ей врал.

Много недель подряд.

Слезы заблестели у Кивы на глазах. Наари потянулась к ней, но Кива отпрянула. Лицо надзирательницы искривила гримаса обиды и боли, однако Киву и так раздирали противоречивые чувства, чтобы мучаться еще и угрызениями совести.

– Почему он здесь? – прохрипела она.

Он же принц Эвалона, зачем ему притворяться узником Залиндова? Зачем день за днем рисковать своей жизнью в тоннелях? Почему об этом не знал никто, кроме Наари?

– Я не могу сказать, – ответила надзирательница. Когда Кива открыла рот, чтобы возразить, Наари быстро добавила: – Извини, я принесла клятву. Но он тебе все расскажет. Правда. Он все объяснит, Кива, когда сможет.

– Принесла клятву? – повторила Кива. Перед глазами у нее все поплыло, слезы почти сорвались с ресниц. Она вспомнила, с какой уверенностью надзирательница заявила, что король и королева к ней прислушаются. Вспомнила, с каким удивлением Наари несколько недель назад восприняла новость о девушке принцессы Миррин, словно уж она-то должна была знать. – Кто ты? – потребовала ответа Кива.

Наари твердо посмотрела ей в глаза.

– Я Золотой Щит Джарена.

Золотой Щит. Самая высокая честь для стражника. Для королевского стражника.

«Я защищала дорогого мне человека, – ответила Наари на вопрос о том, как она потеряла руку. – Он потом проследил, чтобы обо мне позаботились».

Неудивительно, что у нее такой технологичный протез. Ей его подарил сам наследник престола. На которого она работала. Которого она защищала.

Но ведь Наари появилась в Залиндове за несколько недель до Джарена. Тогда как…

– Его не должно было быть здесь, – ответила Наари на вопросы, так и мелькавшие на лице Кивы. – Должен был приехать другой королевский стражник, Эйдран, а я, чтобы не вызывать подозрений, прибыла за несколько недель до него. Но за несколько часов до тюремного фургона Эйдран сломал ногу, и Джарен… – Наари выругалась. – Больше я не могу рассказать, Кива. Тебе придется подождать. Но все должно было быть иначе. – На лице ее появилась тревога. – Когда в тот первый день ты смыла кровь с лица Джарена и я его узнала… – Она потрясла головой. – В жизни не знала более безрассудного человека. Запрыгнул в фургон с двумя головорезами, которые были готовы поубивать друг друга, и решил поиграть в миротворца. Естественно, этого дурака избили до полусмерти. – Она оскорбленно хмыкнула и пробормотала себе под нос что-то про безмозглых королевичей.

Кива не желала больше слышать ни слова. Когда-то ей было любопытно. По приезде Джарена ее мучал вопрос, почему оба его спутника мертвы, а он покрыт их кровью. Но теперь ее это не интересовало. Она не то что говорить с Джареном не хотела, она теперь даже взглядом его не удостоит. К черту все его объяснения. Все до единого.

– Он не знал о яде, – еще тише сказала Наари. – Клянусь тебе, он пришел не в меньший ужас, когда я несколько дней тому назад рассказала ему о пузырьках и смотрителе. Я тебе не врала. Рук действует по собственному усмотрению, без разрешения Валлентисов. Они остановят его, как только обо всем узнают. Я тебе обещаю.

Теперь яд заботил Киву меньше всего. Все силы она кинула на то, чтобы продышаться от столь вопиющего предательства, сердце у нее в груди одновременно горело и разрывалось на части, а в душе сражались ярость и обида.

Через крошечную щель в двери эхом донесся едва слышный шум, и Наари прошипела очередное ругательство.

– Это мне знак. У надзирателей пересменка, мне нужно уходить.

Она поднялась на ноги, и по каменным стенам заскакали тени от люминиевого фонаря.