Мятежная кровь (СИ)

- Я клянусь, что никому не скажу, - мрачно сказал тот. - А теперь позвольте перевязать вашу рану.

Он подошел к нему, оттянул воротник халата. Содрогнулся от ярости, увидев две маленькие воспаленные раны, исходящие гноем. Следы клыков Кристофа.

Он взял несколько листьев древнего морского растения, вложил их в тонкую ткань бинта и осторожно обвязал шею Рафаэля, сделав пять плотных кругов.

- У эльфов сильная регенерация, - тихо сказал он. - Возможно, шрамы не останутся.

- Возможно, - Рафаэль откинулся на подушки и отстраненно посмотрел на него. - Я хочу спать. Погаси свечи и иди, может, тебе еще удастся насладиться праздником. Я очень признателен.

- Вы не должны быть мне благодарны. Я лишь делаю то, что должен.

- Никто ничего мне не должен, - прошептал юноша, закрывая глаза. - Прошу – иди.

Леннар покорно погасил свет и повернулся к двери. Уже стоя на пороге, он негромко сказал:

- Я буду преданно служить вам, ваше высочество. И если все отвернутся от вас, я не отвернусь.

Он не мог точно сказать, услышал его Рафаэль, или нет, но это и не имело для него особого значения. В своем сердце он решил всячески поддерживать несчастного эльфа и сделать для него все, что только в его силах.

Теперь он не только сочувствовал ему, но и горячо уважал, и то жестокое беспощадное отношение, которое проявлял Кристоф, приводило его в ярость, впервые заставляя жалеть о своем незначительном положении.

Рафаэль услышал его слова, но они не принесли ему никакого утешения.

Юноша завернулся в одеяло, чувствуя злую непрекращающуюся боль во всем теле. Шею по-прежнему терзали раскаленные ножи, но эликсир немного облегчал страдания и, главное – оберегал жизнь.

Эльф тихо лежал, чувствуя, что утром не сможет подняться. Не зря он попросил Леннара избавить его от гнетущего присутствия слуг.

Рафаэль молча смотрел в окно, на неуловимую полосу лунного света, падающую сквозь богатые шторы, и глаза его снова тяжелели от слез. Но не боль вызывала эти слезы, не горе, не отчаяние, не ярость.

Он плакал, потому что его надежды были невозвратно разрушены.

«Я всегда буду любить его. Что бы он ни делал, мое сердце не познает ненависти, - горько думал он. - Наверное, это судьба. И я… ненавижу эту судьбу. Неужели… неужели я заслужил такое? Кристоф, это несправедливо. Несправедливо… И я все равно люблю. Несмотря ни на что. Как будто… не могу не любить».

========== Глава 7. Друг ==========

Открыв глаза, Рафаэль сразу же ощутил пульсирующую боль в области шеи. Он непроизвольно поднес туда руку и со страхом обнаружил, что повязка, которую ему вчера наложил Леннар, взмокла от исходящего гноя.

Юноша поспешно размотал ее, встал и, двигаясь неторопливыми осторожными шагами (бедра у несчастного горели, словно кто-то держал там истекающую воском свечу), подошел к зеркалу.

Ранки от укуса Кристофа выглядели ужасно. Бурые, воспаленные, чуть ли не шипящие, они непрерывно исходили омерзительными наслоениями гноя.

Однако жидкость, которую он вчера осилил благодаря упорству того же Леннара, интенсивно боролась с ядом клыков, вытягивая наружу отравленные клетки. От того, несомненно, и распространялась жгучая пульсация.

Эльф тяжело опустился в кресло и закрыл глаза. Теперь в его голове с трудом укладывалась мысль, что Кристоф мог так жестоко поступить с ним.

Он ведь не сделал ему ничего плохого. Более того, спас жизнь и помог стать королем.

Рафаэлю становилось дурно от мысли, насколько сильна ненависть его мужа. Он страстно мечтал разделить его боль, вернуть радость жизни, стать кем-то важным, дорогим, бесценным… но Кристоф, похоже, не нуждается в его нежности и теплоте. Кристофу он был не нужен.

Рафаэль вдруг припомнил слова, которые сказал вчера Леннару: «если я умру, он, наверное, будет счастлив».

- А может, он и правда будет счастлив? - задумался юноша, и ему стало тепло и радостно от мысли, что он все-таки может осчастливить своего супруга. - Но я не буду этого делать так скоро. Я попытаюсь… еще. Может, у меня все-таки есть шанс. Пока еще силы не покинули меня безвозвратно. Я попытаюсь! Отступить от него вот так – это слишком жалко.

Твердая решимость осветила его бледное изможденное лицо, вернув прежнюю совершенную неотразимость. Стремительно поднявшись, он прошел в соседнюю комнату, где находились различные принадлежности туалета и, превозмогая неугасающую боль, оделся царственно и роскошно, как ему и подобало.

Шею он охватил двумя шелковыми лентами и прикрыл ее высоким парчовым воротником накидки. Волосы заплел в косу, но несколько прядок оставил висеть вдоль лица – это придавало ему какое-то фантастическое совершенство.

Как только он вернулся в комнату, пришел Леннар:

- Ваше высочество, - сказал он, поклонившись, - я вижу, вам лучше?

- Намного, - мягко сказал Рафаэль. - Ты мне очень помог. Я в долгу.

- Вздор, - смущенно сказал тот, - я сделал лишь самую малость и сделаю больше, если смогу.

- Ты уже сделал многое, твое участие, вероятно, спасло мне жизнь. Я всегда буду хранить это в памяти.