Мятежная кровь (СИ)

- Нет, никто не узнает, - мягко сказал Рафаэль, - мне помогал только Леннар, а с него я также взял слово никому не рассказывать.

- Ваше высочество! - возмущенно воскликнул Луиджи. - Нет, я вас не понимаю!

- Может, я и сам не понимаю, но… это мое предназначение. Я не отвергну этот путь. Выстою до конца и…

- Что?

- Там видно будет.

- Мне не понравилось, как вы это сказали… Что у вас на уме?

- Ничего, Луиджи. Пока ничего.

- Я сегодня уеду отсюда, ваше высочество. Можно я буду вам писать?

- Конечно, а я буду с радостью отвечать.

- Но вы, конечно, не будете говорить мне правду, - вампир печально посмотрел ему в глаза. - Я восхищаюсь вами. Вы очень сильны, мне до вас далеко.

- Твое искреннее отношение согрело и исцелило меня, - серьезно сказал Рафаэль. - Я никогда этого не забуду.

- Надеюсь, Леннар хорошо к вам относится? - вдруг спросил Луиджи и тут же, покраснев, отвел глаза.

- Да, очень, - удивленно сказал эльф, - а почему ты спросил?

- Просто так.

- Нет, не просто, - Рафаэль мягко усмехнулся, - у вас что-то есть, не правда ли?

- Я не буду скрывать от вас, - смущенно и грустно сказал вампир, - но да: мое сердце отдано ему.

- Это прекрасно, - искренне заметил Рафаэль. - Леннар, в сущности, единственная моя опора в этом королевстве. У него справедливое отзывчивое сердце и открытая бесстрашная душа. Когда вы нашли друг друга?

- Когда я впервые приехал в Тамир, - тихо сказал тот. - Знаете, ваше высочество, что-то такое промелькнуло между нами с первого взгляда. С первого!

- Удивительно. Но почему ты так грустен? Вы не можете быть вместе?

- К несчастью, это так. Леннар низкого происхождения, он только граф, а я принц, и моя матушка желает выдать меня замуж непременно за короля, ну, или, за какого-нибудь богатого герцога.

- Какая глупость! - возмутился Рафаэль. - Знаешь, Луиджи, если когда-нибудь Кристоф станет благоволить мне, я попрошу его пожаловать Леннара в герцоги.

- Ваше высочество, я не смел просить вас о таком!

- Я знаю и, вполне вероятно, я не смогу осуществить то, что сказал, но… если появится возможность, клянусь, я это сделаю.

- Я счастлив, что пришел к вам. И не из-за вашего слова, а потому что это великая честь для меня – вот так говорить с вами.

- Я тоже счастлив, что мы теперь друзья.

- Друзья, - радостно повторил Луиджи, вновь склоняя голову ему на колени. - Король одумается. Рано или поздно одумается. Впрочем, я опасаюсь, что это случится слишком поздно…

Рафаэль ничего не сказал, но в душе он чувствовал, что, скорее всего, его муж не одумается никогда.

Во всяком случае, разговор с Луиджи, его сочувствие и тревога исцелили раны эльфа, и он получил возможность вновь довериться надежде.

Сделать это было легко, однако смутная неуверенность, злые сомнения вызывали у юноши страх, волнение и горькое отчаяние.

Но все это Рафаэль осознал уже потом, после отъезда Луиджи, когда холодное одиночество вновь сковало его ледяными цепями безнадежности.

========== Глава 8. Изощренная кара ==========

Едва оправившись от ран, нанесенных Кристофом, Рафаэль был вынужден вступить в придворную жизнь. Для него, тихого скромного эльфа, это оказалось совсем не так просто, как можно было предполагать.

Будучи принцем в родном королевстве, ему не приходилось тратить время на всевозможные царские слушанья, приемы и королевские обеды. В Тамире же участь супруга короля отнюдь не завидна; милорд (так называли мужа правителя) имел многочисленные обязанности и исполнять их должен был неукоснительно, в целях сохранения доброго имени своего царственного повелителя.

Рафаэль, несомненно, выглядел истинным королем, но вот чувства его разительно отличались от душевного состояния, в котором находятся властные суровые правители.

Изо дня в день он присутствовал на грозных помпезных обедах, проходящих по обыкновению в огромном зале с высоченным потолком, где был накрыт стол на двоих. Стол этот был длинным и широким, за ним с легкостью и со всеми удобствами уместилось бы восемьдесят человек. Кристоф восседал с одного края, Рафаэль – с другого, так что в итоге их разделяло не меньше тридцати метров.

Позади них стояли безмолвные придворные лорды, которые имели самые нелепые (по мнению эльфа) и странные должности.

Тут был подвязыватель салфетки, он извлекал непонятно откуда нарядную изукрашенную жемчугами салфетку и осторожно надевал ее на шею короля и милорда. Миссия виночерпия заключалась в том, чтобы предупреждать всякую попытку Рафаэля налить себе своими руками вина. Был тут и лорд-отведыватель: он состоял при его величестве исключительно для того, чтобы пробовать по первому требованию все подозрительные блюда, и, таким образом, рисковал быть отравленным.

На самом деле в этот период времени отведыватель был уже ненужным украшением королевских обедов, так как ему не часто приходилось исполнять свои обязанности; но были времена за несколько поколений до Элама, когда должность отведывателя была чрезвычайно опасной, и мало кто добивался этого почетного звания.

Кажется странным, что эту обязанность не возложили на какого-нибудь пса или алхимика,- но кто постигнет обычаи Тамира!