Мятежная

— Похоже, ему понадобится помощь всех его друзей, — говорю я. — Вся эта штука с Зиком, и все такое.

— Ага. Что за кошмар. Вот он был с нами, и тут…

Она вздыхает.

— Без разницы, как долго ты учишь человека быть храбрым… Ты никогда не узнаешь, чему он научился, пока не произойдет что-то серьезное.

Она внимательно смотрит на меня. Я никогда не замечала, какие у нее странные глаза. Карие, с золотом. Сейчас у нее уже немного отросли волосы, и еще я подмечаю изящный нос, полные губы… Она потрясающая, хотя и не старается такой выглядеть. Я ей завидую, но потом понимаю. Линн, должно быть, терпеть этого не может. Именно потому и побрила голову.

— Ты храбрая, — говорит она. — Но ты сама в курсе. Но я хочу, чтобы ты знала — я так считаю.

Она делает мне комплимент, но у меня все равно складывается ощущение, что она сказала какую-то гадость.

— И не профукай, — добавляет Линн.

Спустя пару часов после того, как я перекусила и вздремнула, я сижу на краю матраса и меняю повязку на плече. Снимаю футболку, оставаясь с голым торсом. Вокруг куча лихачей, которые переговариваются и смеются. Я едва заканчиваю мазать рану, когда слышу взрыв смеха. Юрайя бежит по проходу между матрасами, закинув на плечи Марлен. Ее лицо раскраснелось, и она машет рукой, когда он проносит ее мимо.

Линн, сидящая на соседнем матрасе, хмыкает.

— И как он только может флиртовать?

— А что ему, ходить, волоча ноги и хмурясь? — усмехаюсь я, прижимая повязку к ране. — Может, тебе стоило у него поучиться.

— Еще чего, — фыркает она. — Ты все время хнычешь. Пора называть тебя Беатрис Прайор, королевой трагедий.

Я встаю и тычу ей в руку кулаком, сильнее, чем в шутку, но слабее, чем в настоящей драке.

— Заткнись, — говорю я.

Даже не глядя на меня, она сводит мой удар на нет.

— Я не собираюсь слушаться Сухарей.

Но я вижу, что она слегка улыбнулась.

— Готова? — спрашивает Линн.

— Куда собрались? — произносит Тобиас, проходя между матрасами и становясь в проходе. Я весь день с ним не разговаривала и не знаю, чего ожидать. Будет ли наше общение таким же стесненным или вернется к нормальному?

— На верхушку «Хэнкок Билдинг», за эрудитами следить, — отвечает Линн. — Хочешь с нами?

Тобиас кидает на меня многозначительный взгляд.

— Нет, у меня еще здесь дела есть. Будьте поосторожнее.

Я киваю. Я знаю, почему он не хочет идти. Тобиас любой ценой избегает высоты. Он касается моей руки, на мгновение меня придерживая. Я напрягаюсь. Он не прикасался ко мне со времени нашей ссоры. Он отпускает мою руку.

— Еще увидимся, — невнятно бормочет он. — Не наделай глупостей.

— Спасибо за доверие, — хмурюсь я.

— Я не это имел в виду, — говорит он. — В смысле не давай другим наделать глупостей. Они тебя послушаются.

Он наклоняется ко мне, будто хочет поцеловать, но в последний момент решает этого не делать и прикусывает губу. Мелочь, но все равно выглядит, как отчуждение. Стараясь не смотреть ему в глаза, я бросаюсь следом за Линн.

Мы идем по коридору к лифтам. Лихачи уже разрисовали стены цветными квадратами. Для них жилище правдолюбов — лабиринт, и они хотят нормально ориентироваться в нем. Я пока знаю дорогу только к самым основным местам — спальням, кафетериям, вестибюлю и месту допросов.

— Почему люди ушли из района Лихачества? — спрашиваю я. — Ведь там нет предателей, так?

— Нет, они у эрудитов. А в нашем районе больше всего камер наблюдения, — отвечает Линн. — Скорее всего у эрудитов есть к ним доступ, а искать камеры можно до бесконечности. Поэтому мы решили лучше просто исчезнуть.

— Умно.

— С нами бывает.

Линн тыкает пальцем в кнопку первого этажа. Я гляжу на наши отражения в зеркалах на дверях. Она выше меня ростом на пару дюймов, но, несмотря на свободные штаны армейского покроя и рубашку, видно, что у ее тела все изгибы и выпуклости в полном порядке.

— Что? — осведомляется она.

— Зачем ты побрила голову?

— На инициации, — отзывается она сразу. — Я без ума от Лихачества, но парни из нашей фракции не рассматривают девушку в качестве серьезного соперника. Мне это надоело, и я решила, что надо выглядеть не совсем, как обычная девушка. Возможно, тогда они станут воспринимать меня по-другому.

— Тебе можно было бы использовать, что тебя недооценивают, в свою пользу.

— Ага, тогда потом? Прикидываться, что падаешь в обморок каждый раз, когда происходит нечто пугающее?

Линн закатывает глаза.

— Ты не думаешь, что я напрочь лишена достоинства или что-то вроде?

— Я думаю, что лихачи постоянно ошибаются, отказываясь хитрить, — произношу я. — Не всегда надо бить людям по мордам со всей силы.

— Может, тебе пора в синее переодеться, — отвечает она. — Если ты собираешься вести себя, как эрудит. Кроме того, ты поступила точно так же, только голову не брила.

Я выскакиваю из лифта прежде, чем ляпнуть что-нибудь, о чем буду жалеть. Линн отходчива, но и вспыльчива, как большинство лихачей. Как и я, за исключением того, что лишена первого качества.