Мятежник

Разиэль взглянул на провидицу. Она была бледна, бледнее, чем он когда-либо видел её, свернувшись калачиком в кресле у окна, подложив одну руку под лицо в защитном жесте.

— Каин больше не будет проблемой, он уходит.

— Конечно, уходит, — сказала Элли опасным голосом. — Крысиный ублюдок.

— Он спас нас.

— Крысиный ублюдок, — твёрдо повторила Элли.

Раздался тихий стук в дверь, достаточный, чтобы разбудить провидицу, и она вскочила.

— Извините, — пробормотала Марта. — Не знаю, почему я заснула. Вы готовы принять посетителей, или мне следует отослать их подальше?

— Зависит от того, кто это, — сказала Элли.

— Михаил и Тори, — быстро сказала она.

Разиэль уставился на неё.

— Откуда ты это знаешь?

На лице Марты внезапно появилось затравленное выражение, но она сумела пожать плечами.

— Видения, — сказала она, наконец. — Всё пошло наперекосяк. У меня постоянно мелькают мысли о вещах, которые на самом деле не имеют значения. Хорошо то, что меня от этого больше не тошнит, — она встряхнулась, как бы стряхивая это с себя. — Ты хочешь, чтобы мы все ушли?

— Конечно, нет, — немедленно ответила Элли. — Приведи их сюда.

Разиэль наблюдал за провидицей, пока она шла к двери. Она похудела за три дня, прошедшие после битвы. Она была в синяках, на длинной ране на запястье были наложены швы, и всё в ней выглядело бледным и потрёпанным.

Он вернул ребёнка Элли, немного испугавшись, что может уронить его, и повернулся, чтобы поприветствовать архангела.

— Вы пришли посмотреть на новорождённого.

— Нет, я пришёл посмотреть на твое сияющее лицо, — сухо сказал Михаил. — Конечно, мы пришли посмотреть на ребёнка.

Он посмотрел на него сверху вниз, кивнул, как бы говоря: «это ребёнок», и отступил назад, чтобы женщины могли засуетиться. — Как вы собираетесь его назвать?

Разиэль взглянул на Элли.

— Мы думали о Луке.

— Несущий свет, — Михаил одобрительно кивнул. — В честь Первого.

— Да, — сказал Разиэль. Он поколебался, затем отвёл Михаила в сторону. — Ты знаешь, это была самая ужасная вещь.

— Какая?

— В разгар битвы, как раз, когда я понял, что мы победим их, мне показалось, что я что-то увидел. Насколько я мог судить, Уриэля нигде поблизости не было. Но было что-то ещё.

Михаил критически посмотрел на него.

— Только не говори мне, что у тебя видения?

— Конечно, нет! — запротестовал он с неловким смехом. — Ты ничего не видел, не так ли?

— Кроме крови, смерти и пламени? Нет. Как ты думаешь, что ты видел?

— Люцифера, — он произнёс это слово тихо, наполовину надеясь, что Михаил его не услышит. Но архангел застыл при этом имени. — Ангелы Уриэля отступали, последние из них были убиты там, где приземлились. Я хотел посмотреть, был ли с ними Уриэль, и, клянусь, я видел Люцифера, как бы парящего там. Мерцающего, как мираж, и он пытался мне что-то сказать. И я понятия не имею, что именно.

Михаил тоже выглядел так, словно увидел привидение. Он начал тихо ругаться себе под нос, этот человек, который до прихода своей жены вообще никогда не ругался.

— Я тоже его видел. Не в бою. Раньше.

Разиэль просто уставился на него.

— Мы потратили тысячелетия, пытаясь найти его, и ты только сейчас решаешь сказать мне это?

— Я не помнил.

— Не говори так, встреча с Люцифером — это не то, что ты забудешь.

Михаил выглядел мрачным.

— Нет. Если только что-то намеренно не вмешивается в память. Это было во Тьме. Мы бы не смогли сбежать без него. Он там в ловушке, или, по крайней мере, часть его там. Его там тоже не было физически.

— Чёрт, — сказал Разиэль. Он оглянулся на своего новорождённого ребёнка с сожалением и тоской. — Нам придётся отправиться за ним. Во Тьму. Мы должны вернуть его домой.

Я ВЫСКОЛЬЗНУЛА ИЗ КОМНАТЫ, пока Михаил и Разиэль вели приглушённый разговор. Они говорили о Люцифере, первом из Падших, давно потерянном спасителе всех нас. И это были мы, все мы. Я была одной из Падших, и я буду жить вечно. Наша смертность была ещё одной убедительной ложью Уриэля. С кровью мы бы никогда не состарились, не заболели и не умерли. Если бы мы взвалили на себя проклятие Падших, выпили кровь наших пар, мы были бы такими же, как они.

Но без крыльев, что было явно несправедливо, подумала я, проверяя, сохранилось ли у меня чувство юмора. Оно было там, под всем, слегка опалённое, но целое. У нас не было бы ни потребности, ни жажды крови, но, если бы мы её пили, это сохранило бы нам молодость, что, вероятно, было бы отличным решением для большинства связанных браком пар в Шеоле.

И они были связаны узами. Каин, который думал, что знает всё, ошибался и в этом. Это не зависело от того, чья кровь была взята, когда один из Падших соединялся, это была нерушимая связь, сильная и верная. Если, конечно, это не было сделано обманом и предательством, и в этом случае это так не работало.