Мятежник и аристократка

Кристоф решительно пошел к волку, тот встал и попятился, отворачивая морду и путаясь в цепи – здоровый страшный монстр превратился в трусливую шавку, боявшуюся наказания. Кристоф схватил за цепь и намотал её на сильную руку. Морок упирался, тормозя сильными когтистыми лапами, срывая дерн, но Кристоф был сильней. Дернув за шипастый строгий ошейник, он наклонился к зверю и начал ему что-то шептать в самое ухо, в ответ животное только жалобно скулило и норовило вырваться из рук. Их странный разговор продлился недолго.

Кристоф отпустил зверя и сбросил с руки цепь. Брезгливо отряхнув руки, он подошел ко мне:

– Пойдем, – аккуратно взял меня под локоть и повел к арке, – он больше не будет тебя пугать.

Уходя, я обернулась и бросила взгляд на голое дерево с ослепительно яркими плодами и вспомнила, как Кристоф выращивал тисовое дерево ночью, во дворе замка. То растение было крепким, наполненным жизнью, но оно ему не подошло. Как он понял это? Мы вышли из арки, и я заступила мужу дорогу, положив руки на его плечи, но задать вопрос не успела – Кристоф мгновенно привлек меня к себе и потянулся поцеловать. Я уперлась руками в его грудь, пресекая нежный порыв.

– Что за наглость?

Кристоф внимательно смотрел в мои глаза с улыбкой, а потом вдруг весело рассмеялся:

– Вы слишком строги ко мне, фрау. После всего, что между нами было, вы разбиваете мне сердце отчуждением, – его голос звучал с иронией, но за ней он прятал грусть.

– Между нами ничего не было… – я осеклась, вспоминая, как отвечала на его ласку в его постели.

Кристоф обнял меня, покачивая в руках, как маленькую девочку, его губы, прижатые к моему виску, как центр горячего урагана, рождали разлившееся по телу тепло. Искренность его чувств ломала мое сопротивление, наполняла душу радостью и уютом, и не хотелось, чтобы он меня отпустил.

В темноте раздался треск ломавшихся веток, будто кто-то, не особо скрываясь, пробирался через кусты. Я вздрогнула. Кристоф тоже обратил на это внимание, но успокоил меня:

– Это Эрик. Проверяет, все ли в порядке.

И действительно, в полумраке я увидела блеск знакомых кошачьих глаз. Стало тревожно, ведь этой ночью он ждал, что я приду к нему.

***

Солнечные лучи, пробившись сквозь занавеску, ласково коснулись моего лица. И открыла глаза и тут же сощурилась от яркого света.

– Выспалась, гулёна? – произнесла Мариса.

– Сложно сказать. Сколько сейчас время?

– Почти полдень. Ты проспала всё утро. Не удивительно, если ты всю ночь где-то бродила… Пожалуйста, скажи, что ты не была у этого блохастого?

От её слов стало противно, и я поморщилась.

– Нет. Я была с Кристофом. Он провел меня через каменную арку и показал Морока.

– Не может быть! – если бы у змеи были руки, она бы схватилась за щёки – так прозвучало её удивление: растянуто и тихо.

– Я сама не могу понять, зачем он это сделал… Всё очень сложно.

– Значит, он тебе доверяет, раз решил открыть такой интимный секрет. И что было потом?

Понимая, на что намекает Мариса, я даже немного покраснела.

– Ничего не было… Рядом ошивался Эрик, и я постаралась как можно быстрее оттуда убраться.

Самка питона притихла.

– И какой у тебя теперь план?

Мне нечего было ответить. Я не знала, куда мне идти и идти ли куда-то вообще. Всё смешалось в одну кучу, на дне которой лежала я, придавленная грудой обстоятельств.

Кристоф уже не вызывает былого отторжения, а вчерашнее откровение даже немного возвысило его в моих глазах. Конечно, у меня остались ещё вопросы. И чем больше я узнаю, тем больше их появляется.

– Мне кажется, он что-то не договаривает…

– В смысле? – уточнила Мариса.

– Его слова о «сильном потомстве». Здесь какая-то нестыковка. Я же вижу, какой он: резкий, надменный, упрямый – он такой для многих, и даже со мной. Но поступки его совершенно противоположны этому образу… Я не могу это выразить словами, это нужно почувствовать.

Змея внимательно на меня посмотрела.

– Ив, ты что, влюбилась?

– Я?! Не-ет.

– Ну да, ну да. Я тебе поверила! И что теперь? Красиво сложишь ручки и будешь ждать суженого с кастрюлей щей и пирогами?

– Нет! Начнем с профессора Альберта – у меня к нему набралось много вопросов.

Мариса вползла на мою руку, сливаясь с кожей и превращаясь в красочный орнамент. Приведя себя в порядок, я пошла на поиски учёного, прихватив с собой монографию с фотографией камня, как из моего сна.

Место их раскопок расширилось, а над ямами натянули тенты, защищая от яркого солнечного света хрупкие находки. Как и прежде, студенты копошились в земле, а профессор с группкой избранных оценивал историческую ценность какого-то осколка.

– Феноменально… – бормотал он себе под нос.

– Что-нибудь интересное, профессор?

– Фрау Йенсен! День добрый. Как ваше самочувствие?

Я немного скривилась, вопросы о моем самочувствии все ещё кололи легкой обидой.

– Спасибо, чувствую себя замечательно. А как дела у вас? Как проходят раскопки?

Он жестом дал знак приблизиться к нему. Глядя в микроскоп, я рассматривала маленький кусочек, скорее всего, кувшина. Время немного стерло рисунок, но общие черты можно было рассмотреть – змея с открытой пастью.