Мятежник Хомофара

Построив некое подобие двух пирамид, Расин удовлетворенно кивнул.

— Теперь идем.

— Имей в виду, — сказал Пиликин на лестничной площадке. — Времени очень мало. Я действую через медиума.

— Ладно уж. Понимаю. Наверное, медиум слишком много запросил за услугу?

— Деньги не имеют значения, — бросил Иван. — Этот медиум — больной старикан. Ты бы лучше его пожалел. Он на волосок от смерти. Прямо ссейчас лежит под капельницей, рядом с ним доктор, обоих мои парни держат на мушке. Так что, братан, твои шутки не к месту.

— Ладно, забудь. — Вадим нажал кнопку лифта.

— Что ты делаешь? Тут ни хрена не работает! Ты же на пятом уровне!

— Тогда пошли пешком, но предупреждаю: десятый этаж.

В другое время Вадим огорчился бы, но сейчас он чувствовал невероятный прилив сил.

— Начит, ты тоже контрактник… — спросил Расин. — Какой валютой платит заказчик?

— Коммерческая тайна, парень. Прости.

— Понятно… Откуда знаешь этого отправника?

— Были с ним напарниками в одном деле. Потом ещё несколько раз пересекались по бизнесу. После он открыл серьезное предприятие. В числе прочего они там занимались минимизацией уплаты налога. Через одну фиктивную фирму им удалось уклониться от уплаты налога на четыреста миллионов баксов.

— И что? При чем здесь ты?

— Мы отправили его на пятый уровень.

— Кто это — мы?

— Кроме Кантарата на каждом уровне есть организованная структура, занимающаяся справедливым распределением сознаний. Они присылают нам идущих и отправников.

— Постой, — Вадим замедлил ход. — Я правильно тебя понял: этот отправник будет находиться на пятом уровне в пробужденном состоянии? Не как спящий?

— Именно так. Все идущие по строгому пути и все отправники — бодрствующие.

— Черт возьми! Такие, как твой знакомый, составляют больщую часть наших бизнесменов, разве не так? И что? Вы всех их собираетесь отправить в ад?

— В ад? — Он рассмеялся. — Неужели ты и впрямь ничего не понимаешь? Ты не думай, что мы как-то повышаем или понижаем статус идущих. Будто отправляем их на муки. Мы просто подтверждаем реальность их эволюции. Мы отправляем их сознания вглубь мира. Все это нормальный процесс. Эти люди созрели сами, они стали специалистами второго, третьего, четвертого уровня… Всяческие политики, артисты, бизнесмены и не только — хорошие они люди или злые — на самом деле проживают в этих полупустых мирах, где простые обыватели — всего лишь рабы. Живя снаружи, спецы правят там, в глубине. Уразумел?

— Допустим, — они вышли из подъезда, и Вадим огляделся. — С некоторой натяжкой объяснение можно назвать связным. Я ещё могу воспринять естественность и природность такой вот эволюции сознания… Но тяготы, дороги, КПП, растущие из человеческих животов… Тут ты меня извини…

Дома пятого уровня отличались от привычных не только тем, что были похожи на декорации. От них веяло мертвой пустотой.

Внезапно Пиликин застонал и, как подкошенный, рухнул на колени.

— Иван!.. Что с тобой?

Вадим склонился над ним, заглянул в бледнеющее лицо.

— Не знаю… — Пиликин держался за сердце. — Кажись, медиум концы отдает…

Вдруг маска страдания на его лице сменилась выражением озабоченности. Пиликин отвел от груди руку, неуверенно протянул что-то Расину.

— Что это? — спросил Вадим.

— Кажется, ключ…

— От чего?

Вадим взял в руку стальной ключ с синей ручкой.

— Не знаю… я очень хотел тебе помочь, и вот… Он сам появился у меня в руке… Думаю, что это как-то…

Неожиданно мощный вихрь унес Ивана обратно в подъезд, и ещё несколько мгновений было слышно, как вихрь ударяет его о стены лестничных пролетов, вознося ввысь.

Глава 12

Было раннее утро поздней осени.

В нескольких километрах от мегаполиса лес серпом обступал широкий луг. Отсюда громада бетонных многоэтажек казалась бесформенной шапкой на горизонте: все слилось воедино.

Такова особенность местной атмосферы. Свет распространялся в ней неоднородно, и предметы теряли контуры непредсказуемо.

Всходившее солнце золотило шероховатую поверхность земли, редкие кусты лапчатки бросали длинные тени. В некоторых местах луг заболотил медленный ручей: то там, то здесь встречались его петли с топкими берегами, вдоль которых росла осока.

Здесь, за городом, с северной стороны, всегда стояло одно и то же время года. Небо было безоблачным, но давящим. Трава, пожухлая во время никогда не существовавшего лета, полегла от сырости, и кое-где теперь пробивались новые, озимые, пучки. Долгие и долгие столетия эта странная местность готовилась к зиме…

В направлении леса, неуклюже раскачиваясь, продвигался человек средних лет. Мятая широкополая шляпа, очки в толстой оправе и грязный серый плащ-манто придавали его внешности архаический вид.

На лице лежала печать глубокого раздумья, но движения были тверды и уверенны. Иногда он останавливался, внимательно осматривался по сторонам, вдыхая воздух.

Миновав густую поросль лапчатки, человек в сером плаще подтянул руками штанины и по торчащим из воды камешкам перебрался через ручей. Вышел на тропинку, прошагал под роняющими листву березами. Затем остановился, сделал глубокий вдох и решительно направился вглубь леса.