Мятежник Хомофара

Впереди начинался сосняк. Кривоватые стволы росли не слишком густо, и кроны смыкались только кое-где.

Тропинку легко было различить, и человек в сером плаще шел вдоль нее по мягкому хвойному ковру.

Через несколько минут деревья расступились, открывая взору просторную опушку. На самом краю, между двух раскидистых сосен, верхушки которых спилили много лет назад, темнело покосившееся жилище. Это была маленькая бревенчатая изба. Она стояла на подгнивших сваях, одна из которых походила на вывихнутую ногу.

Человек в сером плаще приблизился, не спеша поднялся по ступеням (при этом раздался зловещий скрип) и трижды постучал в дверь. Где-то невдалеке закаркала ворона и сорвалась с вершины дерева, зашуршав крыльями.

— Кто там? — донеслось изнутри.

— Балмар, — сказал человек в сером плаще.

В глубине послышалось копошение, и через минуту дверь отворилась. На пороге стоял полный старик с лохматыми бровями и бакенбардами. В руке он держал лопатку для жарки.

— А-а… — сказал он. — Давай, проходи.

Однако с места старик не сдвинулся, и человеку, назвавшему себя Балмаром, пришлось втянуть толстый живот, подобрать плащ и пройти в дверь боком. Старик строго оглядел прилегающую местность и, войдя в жилище, захлопнул дверь.

Внутри пахло разогретым на сковороде сливочным маслом.

— Давно не наведывался, — неприветливо проговорил старик. — Что там у тебя опять стряслось?

Балмар сел на дубовый табурет, снял шляпу, положил на колени, принял степенную позу.

Половина головы была лысой. Недостаток волос отчасти компенсировали густые темные брови, будто сросшиеся с очками.

— Пропал Криброк, — сказал он и принялся чинно осматриваться.

Жилище состояло из одной-единственной комнаты. Дощатые стены покрывала краска песочного цвета. В углу стояла металлическая кровать. Рядом кресло-качалка. Возле маленького окошка стол, к нему приставлен табурет — такой же, как под Балмаром. Интерьер завершала высокая и узкая печь; неведомый печник выложил её грубо, но надежно.

— Да, это невесело. — Старик подошел к печи, взял сковороду прихваткой, перенес её на истертую столешницу. — Есть будешь? Омлет.

— Нет, спасибо, видхар. — Балмар скромничал; давно позабытый запах натуральной еды щекотал ноздри.

— Ну, как знаешь. Может, хоть чаю хлебнешь?

— Нет. Благодарю.

Балмар вновь взял шляпу, неловко повертел её и надел на колено.

— Видхар, он был нашим лучшим кашатером.

— Именно так, — сказал старик, садясь и принимаясь за еду.

Спустя мгновение все пространство жилища наполнилось аппетитным чавканьем. Балмар хотел заговорить, но осекся: видхар принимает пищу.

— Дальше, — буркнул старик сквозь жевание.

Балмар кашлянул в кулак и сказал:

— Видишь ли… После гибели Махалуса Криброк остался единственным способным кашатером. Такие, как он, рождаются раз в столетие. Он мой лучший ученик. Остальные люди службы — простые клерки и делопроизводители… Их рубеж таков же, как мой: шесть поверхностных уровней… Все. Но, насколько тебе известно, сейчас в мире совершается нечто глобальное… Желаний у меня сейчас много, но по договоренности просить я могу только об одном. Я не прошу тебя объяснить, что происходит, мы это сами скоро узнаем. Прошу только об этом: помоги вернуть Криброка в Пустыню.

Старик хмыкнул.

— Так ты сам попробуй его заменить.

Балмар покачал головой.

— Это исключено.

— Что так? — Старик поднял лохматую бровь.

— Опасность действия — не моя, так сказать, епархия, — ответил гость. — Я теоретик.

Он многозначительно вздохнул.

Видхар обратил лицо, с прищуром посмотрел на Балмара.

— Заумно говоришь, — сказал он. — Однако, ты славный математик. К тому же обладаешь прозорливостью. У тебя светлая голова да двое сильных товарищей под боком…

— Кробиорус? Крапс? — Балмар покачал головой. — Они принадлежат другим расам.

— Они бы тебе помогли.

Старик захватил вилкой хороший ломоть омлета, хапнул его, вытаращив глаза, и стал говорить с набитым ртом.

— Ты с детства был старателен. Тебе уготована судьба бойца. Прислушайся к себе.

Балмар достал платок, протер лысину. В жилье старика было слишком тепло.

— Видхар, давай оставим мою личность.

— Личность, говоришь… — старик ухмыльнулся. — Ты ведешь себя как маленький мальчик. Твоя вселенная хороша, однако она далеко не совершенна. Её разум ещё не созрел. Но тебе недозревшим быть непозволительно. Понятным языком я выражаюсь?

— Понятным, видхар. Но все же…

— Брось всякий раз говорить: «Да, видхар. Ты прав, видхар»… С чего ты взялся уверять меня, что я твой видхар? Мне-то лучше знать, кто я есть. Говори просто: да, нет. Ты и так отнимаешь много времени.

Он почти расправился с омлетом и начал крошить в сковородку оставшийся хлеб. Балмар, скорчившись на табурете, проговорил:

— Прости, Харт…

Старик наколол на вилку ломтик хлеба, обмакнул в масло и отправил в рот.

— Замени его собой, — сказал он. — Стряхни мягкотелость — и вперед!

Балмар проглотил слюну, пожал плечами.