Мятежница

Когда она пришла в сознание и узнала Джерома, тот сделал все от себя зависящее, чтобы вернуть девушку назад к родителям, но она наотрез отказалась. Мужчина сердился, уговаривал и даже кричал, — все было без толку. Он и представить себе не мог насколько Гвендалина упряма. Скрепя сердце Джерому пришлось оставить ее рядом с собой в качестве помощницы, но с условием, что девушка ни на шаг не отойдет от него. А Гвендалине будто этого было и надо. Она буквально приклеилась к доктору, всюду следовав за ним по пятам, что даже он вспомнил ее детское прозвище.

Но что ни говори, девочка оказалась отличной помощницей. Она не хныкала, не жаловалась, не падала в обмороки при омерзительных для других утонченных кари сценах с вырванными глазами, сломанными ребрами и потоками крови. И хотя Джером постоянно замечал, что Гвендалина держится из последних сил, никогда он не слышал ее роптаний.

Сейчас они зашивали рану рядовому Крэйгу, и Джером ясно видел темные круги под глазами своей помощницы, бледную кожу и впалые щеки. Она, как и остальные, умирала с голоду, но, сколько бы Джером ни спрашивал об этом, Гвендалина не сознавалась, что мучительно хочет есть.

На востоке дела обстояли крайне тяжело. Даже на западе, где армия сиу прочно удерживала позиции, люди привыкли ходить в обносках и экономить на каждом зернышке. А здесь, в долинах близ Дансфорта, люди умирали не только от мечей и шпаг противников. В городах и селах давно не осталось никакой живности, и, отчаявшись, народ перешел на кошек и крыс.

Джером научился обходиться без еды по нескольку дней, так чтобы круги перед глазами не мешали ему оперировать больных. Он отдавал свой поек солдатом, считая, что им нужны силы куда больше, чем ему. Но, похоже, этим промышляла и его помощница, но как бы ни пытал ее Джером, Гвендалина все равно не сознавалась.

Она, оторвав взгляд от изуродованной руки Крэйга, подняла на Маккормика свои лучистые глаза и улыбнулась, и он вдруг неожиданно для себя заметил, насколько девушка была хорошенькой. Конечно, ее нельзя назвать классической красавицей, такими, как, например, были его кузины. Но все же Гвендалина являлась довольно милой девушкой с очаровательными ямочками на щеках и курносым носом.

— Эх, док! — воскликнул раненый солдат, который получил отличную порцию выпивки в качестве обезболивающего и теперь еле ворочал язык. — Если бы я знал, что меня будет лечить такая очаровательная малышка, побежал бы на войну, сверкая пятками.

Джером и Гвендалина обменялись веселыми взглядами.

— Да, тебе крайне повезло, парень.

Мужчина похлопал его по плечу. Относительно остальных искалеченных солдат рядовому Крэйгу на войне действительно сопутствовала небольшая удача. Он получил лишь пару десяткой шрамов, да лишился всех пальцев на правой руке.

Словно прочитав его мысли, солдат гордо заявил:

— Но вы не думайте, док. Пусть я и правша, но прекрасно смогу разить грязных сасенаров левой рукой. К тому же мой главный орган до сих пор при мне. — Он весело подмигнул Маккормику. — Его не коснулись ни дьявольский взрыв волшебных порошков, ни меч сасенара, а значит, какая-нибудь малышка обязательно захочет стать женой старины Крэйга.

Джером покачал головой.

— Довольно, парень. Ты забыл, что здесь дама.

Треклятый сесенар! Что б тебя бесы в аду заставляли лизать раскаленный котел.

Аманда, с трудом удерживая равновесие, передвигалась верхом на диком ишаке, который то и дело пытался сбросить ее со спины. Этот негодяй издевается над ней, раз подсунул в качестве транспортного средства осла. И это с ее-то ростом! Будь на месте Аманды миниатюрная Оливия, ей бы ни пришлось постоянно держать ноги на весу, дабы не бороздить пятками по земле.

Девушка уже в который раз вперила в спину Йена негодующий взгляд, стараясь прожечь глазами на нем дыру. Мужчина, словно почувствовав, обернулся, спросил, ни требуется ли ей чего, и не очень удивился, услышав в ответ: что б ты сдох!

Они ехали уже третьи сутки подряд, практически не делая привалов, но бескрайней пустоши все не было конца. Оставаться долго в таких местах было крайне небезопасно. На открытой местности легко можно быть обнаруженным врагами, да и хищные дикие звери, изголодавшиеся за зиму, будут не прочь полакомиться двумя путниками. За себя Йен не боялся, а вот девушка рядом с ним была не подготовлена для таких путешествий.

Ну, или, по крайней мере, он так думал вначале. На деле Аманда Шоу оказалась намного сильнее, чем он представлял. Мужчина был уверен, что девушка станет скулить и хныкать, как только они двинутся в путь, а, уже добравшись до Кинсейла, будет умолять Йена вернуть ее домой. Но ничего подобного не случилось. Совсем наоборот, даже пересадив Аманду на осла, — а это он сделал специально, чтобы усложнить ей дорогу, — мужчина не услышал от нее иных звуков, кроме, гневного скрежетания зубами. Аманда держалась стойко, и мужчина восхищался ей все сильнее.