Мятежный Процион

Перед помутившимся взором Яна мелькали все новые и новые «темы исследований», отражающие все знакомые и даже незнакомые ему чувственные порывы, на основе которых формируются поступки людей.

Статисты. Статисты. Статисты…

Очередной терминал внезапно предложил его взору иную надпись на информационном экране.

Идет создание образа для записи имплантированной памяти.

Завершено семьдесят процентов.

Понятия, дополнительно включенные в образ: механочеловек как эталон совершенства.

Понятия, исключенные из образа: человекоподобная машина, андроид, дройд.

Для завершения процесса требуется дополнительное моделирование бытовых ситуаций.

Следующий терминал.

Запись образа для нейромодулей.

Статус: завершено девяносто процентов.

Формирование устойчивой личности. Исключение понятия «искусственности». Данный образ предназначен для перспективного поколения механолюдей, снабженных всеми необходимыми метаболическими стимуляторами чувств.

– Осознание факта собственного бытия завело нас в тупик.

– Почему?

– Наши приспособления, предназначенные для восприятия внешнего мира, некорректно работают с нейромодулями, руководящими системой. Поэтому нам пришлось реплицировать первое поколение подобных тебе биологических существ, используя накопленные знания, воссозданную по технической документации аппаратуру камер биологической реконструкции, банк генетического фонда и обучающие профессиональные программы, в основном агротехнического, строительного и военного уклона. Таким образом, при помощи технологии «обучение во сне», которая, судя по записям, широко применялась в метрополии, нам частично удалось заполнить вакуум памяти. Конечно, не обошлось без срывов – примерно десять процентов реплицированных не пережили первого месяца самостоятельного существования, но оставшихся особей оказалось достаточно не только для моделирования социума, но и для успешного появления на свет второго, уже полноценного поколения людей.

– Зачем?

– Мы должны были выяснить, в чем нуждаются нейромодули. Узнать, какие биохимические реакции протекают в организме, и выделить те, что непосредственно влияют на ткань коры головного мозга, побуждая чувства, которые чаще, чем процессы мышления, являются мотивацией тех или иных поступков.

– Желали уподобиться нам?

– Нет. Нашей целью было создание нового вида разумных существ, не обладающих недостатками хрупкого биологического носителя, но сохранившего все биохимические реакции в их случайном сочетании, что и делает людей такими непредсказуемыми и разными по своим характерам.

Мари вспомнила старого биолога, с которым поднималась на холм накануне роковых событий.

– Допустим, вам это удалось… – медленно произнесла она. – И как вы планировали поступить с людьми?

– Разве мы не обеспечиваем людям все необходимые условия для нормальной жизни на этой, отнюдь не безопасной, малоизученной планете? Оглянитесь вокруг, Мари Лерман, вы увидите город, огромный город со всеми службами обеспечения. Нам ли он нужен?

– Не уходи от вопроса. Первое поколение людей не помнило собственного детства, а последнее не увидит старости?

– До появления первого поколения были другие… менее успешные попытки реплицирования. У каждого процесса есть свои издержки. Что касается завершающей стадии эксперимента, то ни один человек не пострадает. Просто у них перестанут появляться дети, и процесс естественного старения в конечном итоге сведет число особей человеческого рода к нулевому значению.

– Ты лжешь. Моего руководителя преддипломной практики насмерть забили на улице города, после того как он всерьез задался вопросом провалов в собственной памяти. Вы могли остановить отряд прошедших через пустыню андроидов, но бросили молодых ребят в бойню… Ты лжешь, – повторила Мари.

В этот момент из глубин зала появился Ян.

Она с трудом узнала любимого человека – его лицо, бледное, искаженное, казалось, источает… нет, не ненависть, а что-то более глубокое, уже не поддающееся осмыслению.

– Ян?! Что случилось?! Что ты там увидел?!..

– Посмотри… сама… – его голос звучал глухо, отрывисто, словно он судорожно набирал воздух в отшибленные легкие.

Мари почувствовала: расспрашивать либо спорить с ним бесполезно.

– Хорошо, я быстро. Только не делай ничего. Отдышись.

Он не ответил. Дождавшись, когда Мари исчезнет в глубинах огромного зала, он крикнул ей вслед:

– Не забудь взрывчатку!

Нагаев, молча наблюдавший за этой сценой, резко повернул голову:

– Она обещала не трогать аппаратуру в обмен на достоверную информацию!