Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

После работы она провела весь вечер в Дырявом Котле, рассказывая Гарри об этом, не без помощи нескольких пинт сливочного пива. Потому что как она может бросить его? Как она может двигаться дальше, зная, что у него не получается? Разве это честно? Разве это человечно?

Но Гарри — с глубиной сочувствия, не имеющей себе равных ни у кого из тех, кого она когда-либо встречала — предложил единственное, что он мог сделать. То, что он мог предложить только однажды. Что-то — возможно, то единственное — что могло вернуть Тео к жизни.

И это должно случиться сегодня.

— В Хогвартсе теперь очень осторожны насчёт того, кого и когда пускать на территорию, — сказал он. — Думаю, ты понимаешь, почему. Но я собираюсь осмотреть там всё с командой Авроров перед началом учебного года. Проверить всё на наличие потенциальных угроз. Можем сделать это тогда.

Она с трудом смогла кивнуть; слёзы застилали ей глаза.

Это было месяц назад. Месяц, который казался годом.

И сегодня 1 сентября.

— Когда он будет здесь? — Драко тянется убрать последнюю тарелку в верхнюю полку, и она ловит себя на том, что с восхищением смотрит на его длинную подвижную фигуру. Она, наверное, никогда не привыкнет видеть его таким полным жизни. Никогда не привыкнет к тому, как что-то тёплое расцветает в её груди при виде него.

— Тео должен прибыть с минуты на минуту. Насчет Гарри я не уверена.

Драко усмехается.

— Конечно, Поттер появится, когда ему заблагорассудится.

— Ты же понимаешь, что ради этого он нарушает как минимум дюжину аврорских протоколов. Он даже даст тебе пойти — думаю, ты знаешь, что это не просто нарушение, это незаконно.

— Это действительно меньшее, что он мог сделать—

— Малфой.

Он поворачивается к ней, когда слышит этот тон, отбрасывает полотенце и подходит ближе, чтобы прислониться к столу перед ней.

— Грейнджер, — отзывается он, сверкнув хитрой улыбкой, и легко щёлкает её по носу. — Расслабься, я просто пошутил.

Она шумно выдыхает, только сейчас осознавая, как сильно она нервничает.

— Что если что-то пойдёт не так?

Его палец скользит вниз на с её носа к подбородку, приподнимает его, чтобы заставить её посмотреть ему в глаза.

— Где-нибудь платят за беспокойство?

Она слабо улыбается. Он это уже спрашивал.

— Может быть, — говорит она.

— Тебе следует изучить этот вопрос.

— Хорошо.

Стук в дверь пугает их обоих. Здесь никто никогда не стучит.

— Не нервничай так, — говорит Драко, когда она встаёт. — Если ты будешь нервничать, он начнёт думать о том, что здесь, блять, происходит, и тогда он начнёт нервничать, и это заставит тебя нервничать ещё больше, и тогда Поттер тоже автоматически начнёт нервничать, а я не хочу остаться тут единственным вменяемым.

Она усмехается и хлопает его по руке, направляясь к двери.

— Как будто ты когда-то был вменяемым.

Её рука всё ещё дрожит, когда она тянется к двери. Она не хочет надеяться на то, что нельзя гарантировать. Это одна из причин, по которым Тео ничего об этом не знает. Но она также не может думать о том, что, возможно, подведёт его. Снова. Как тогда, на полу поместья, когда она смотрела в эти отчаянные глаза и не знала, что сказать. Как помочь.

Это не может случиться снова.

Проглотив ком в горле, она открывает дверь.

— Как это так получилось, что в Уэльсе уже так, блять, холодно? — спрашивает Тео с порога; он стоит, ссутулившись, выдыхает тёплый воздух в ладони.

Она фыркает. Не может не улыбнуться.

— Ну так заходи.

И она отходит в сторону, распахивая дверь шире.

Тео переступает через порог, вытирает ноги, а затем поднимает голову и видит Драко. Впервые за два с половиной года.

Он так же красноречив, как была она.

— Сволочь.

Драко скрещивает руки, опираясь на стол в своей привычной манере, и приподнимает бровь.

— Рыбак рыбака видит издалека.

Они молча смотрят друг на друга добрых пятнадцать секунд, и Гермиона не знает, что с этим делать.

Драко сдаётся первым, давится смешком и отталкивается от стола, а затем губы Тео медленно растягиваются в улыбке. Она притворяется, что это всё, что она видит. Что она не видит слёзы в его глазах. Не замечает, как сбивается его дыхание.

Они встречаются посреди кухни, обнимаются грубо, почти агрессивно — притягивают друг друга за шеи и упираются лицами в плечи друг друга.

— Ты мудак, что поступил так с ней, — бормочет Тео, когда хлопает его по спине.

Драко просто снова смеётся. Расслабленно, с облегчением.

— Она говорит мне это уже пять месяцев.

— Правильно. Ёбаный идиот.

Драко отталкивает его и указывает на него указательным пальцем; он всё ещё улыбается, даже когда говорит:

— Следи за языком, хорошо? У меня достаточно причин, чтобы выбить из тебя всё дерьмо.

Тео хмурится. Задумывается на секунду. Затем, осознав, на что намекает Драко, он бросает на Гермиону испуганный взгляд.

Она, в свою очередь, смотрит на Драко, прищурившись.

— Он не станет поднимать эту тему.

— Да? — спрашивает он. Он звучит весело — но в то же время как бы совсем нет. И она не может даже передать, насколько она оказывается благодарна, когда снова слышит стук в дверь.