Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

— Да, — отвечает она наконец. У него в руке письмо, которое она отправила ему совой меньше часа назад, и если теней под его глазами недостаточно для того, чтобы понять, что она его разбудила, то его одежда позволяет в этом убедиться. Он… ну, он в спортивных штанах — она в жизни не смогла бы представить Малфоя в них, и уж точно не собиралась увидеть. Они тёмно-серые, заправлены в коричневые ботинки, а ещё на нём нет пальто. Только чёрный джемпер, который, как ей кажется, не очень помогает от ноябрьского холода.

— Что было такого важного, что не могло подождать до утра?

Она полностью поворачивается к нему — откидывается на подоконник и пожёвывает свою нижнюю губу.

— Я попыталась закончить свою… историю с Захарией Смитом, — говорит она после небольшой паузы. — и он — ну, ему это не очень понравилось.

Какое-то время они стоят в тишине.

Выражение лица Малфоя сложно прочесть.

— Не очень понравилось, — повторяет он, и по его голосу тоже невозможно понять хоть что-нибудь.

— Он сказал, что расскажет им всем — о… — она слабо взмахивает ладонью между ними, и его бровь изгибается, когда она делает это, — …если мы не продолжим.

Малфой пару секунд размышляет, задумчиво глядя на неё. Но когда он начинает говорить, в его голосе легко услышать насмешку.

— И тебя это так напугало, что ты ощутила потребность в том, чтобы организовать встречу поздней ночью?

— Ранним утром, — говорит она, прежде чем успевает подумать, и морщится, когда понимает, что сказала это. — Сейчас… сейчас раннее утро, а не поздняя ночь, — жалким голосом добавляет она.

— Можешь выключить эту ёбаную часть своего мозга?

— Смотри, Малфой, я просто хотела предупредить тебя, — поспешно проговаривает она, прежде чем он успевает продолжить. — я не думаю, что он будет долго ждать, прежде чем разыграть эту карту.

— У него одна карта, Грейнджер — и это я, — Малфой скрещивает руки на груди. Её взгляд предательски, по-идиотски скользит вдоль привлекательного изгиба его бицепса, худого, но при этом достаточно мужественного. — Тебя это так беспокоит?

— Нет — я… да. Я — я не знаю, — она неуклюже подаётся назад, снова отворачивается от него к окну. Она делает глубокий вдох. Приводит в порядок свои мысли. Сложно заниматься этим, когда смотришь на него. — Тебе это тоже вряд ли понравится.

— Хоть я и Пожиратель Смерти, — он заканчивает её предложение по-своему, — что делает тебя лучшей половиной ситуации, — он звучит холодно.

— Я не говорила этого.

— Иди нахуй, Грейнджер, — рычит он, не обращая внимания на её слова. Она бросает на него взгляд через плечо. — Думаешь, ты ёбаный приз?

— Нет.

— Ты думаешь, если бы мне предложили сто человек на выбор, я бы выбрал тебя?

— Я бы выбрала тебя.

— Ведь ты не поверишь, но я бы, блядь, выб—

Он резко замолкает, словно в него запустили соответствующее заклинание.

Она снова смотрит в окно. Не хочет смотреть на него. И тем не менее, она хотела сказать это. Могла остановить себя, но не стала.

Во всяком случае, она рада, что сказала это осознанно.

— Ты бы что? — едва слышно спрашивает он.

— Я бы выбрала тебя.

Малфой раздражённо фыркает.

— Не играй в святую, Грейнджер. Это работа Поттера.

Она снова поворачивается лицом к нему, но не поднимает глаза. Не уверена, что хочет.

— На самом деле, я веду себя очень эгоистично, — сообщает она земле у себя под ногами. — очень, очень эгоистично.

Какое-то время они молчат. Когда он заговаривает, его голос звучит мягче. Она продолжает смотреть на свои ноги.

— И как это?

Её ответ оказывается неожиданно простым. Он легко вырывается из её рта, так, будто уже давно должен был стать известен миру за пределами её глотки.

— Мне нравится то, как я себя чувствую рядом с тобой. Тебе не нужно, чтобы я была счастливой, или дружелюбной, или хотя бы… или хотя бы вежливой. Ты относишься ко мне так же, как и до войны. Ты грубый и самолюбивый и — и чертовски жестокий, и ты не осторожничаешь со мной — ты называешь меня сукой и толкаешь в стены. Ты ужасен. Ты ужасен, и я ненавижу тебя так же, как и ты меня. А когда я с остальными, я чувствую себя пятном на белой скатерти. Словно я всё порчу. Я не — я не могу это нормально объяснить. Я просто… с тобой я могу — я могу злиться так сильно, как хочу. Ты такой угрюмый и грубый, что я не чувствую, что всё порчу. Всё уже испорчено.

Она поднимает глаза и сразу же жалеет об этом, когда видит, как он смотрит на неё.

— Ты права. Это эгоистично, — говорит он.