Мятный шоколад

Очередной порыв ветра донес до его носа аппетитные запахи жареной рыбки, незнакомых приправ, чесночка и свежего хлеба, и рот пришлось закрыть, дабы не залить слюной новенький рыболовный костюм цвета хаки. Заболоцкий тоже учуял запах скорого обеда и пробудился.

— Что? Уже обедать пора? — уставился он на Клима осоловелыми глазами и сглотнул слюну.

— Ага, пора, только не обедать, а сваливать отсюда, — уточнил Клим и тоже уставился на Заболоцкого осоловелыми глазами.

— Ты о чем, Клим? — испугался Петр.

— Слушай меня внимательно, Заболоцкий. Только что мне егерь сказал, что против нас что-то замышляется. Не знаю, что, но он посоветовал нам отсюда линять как можно быстрее. Короче, сматываем удочки, — вкрадчиво сказал Клим, секунду подумал и нервно хихикнул — фразу можно было воспринимать в прямом и переносном смысле. Заболоцкий воспринял «в прямом» и схватился за свое удилище.

Через пять минуту друзья уже паковали сумки и готовились к отъезду. Еще через пять минут в их коттедж вкатила свою волшебную тележку горничная и сообщила, что сегодня на обед наваристая ушица, запеченная в фольге рыба с картошкой, жареный сулугуни, салат из свежих овощей, ледяной квас, домашний хлеб с хрустящей корочкой, далее — по желанию клиентов…

Отъезд решительно перенесли на время принятия пищи, помыли руки и дружно уселись за стол. Далее Заболоцкий пожелал бутылку водки.

— А что это вы сумочки-то еще не разобрали? — словно невзначай поинтересовалась горничная, разливая уху по тарелкам.

— Не успели еще! — дернулся Заболоцкий и чуть не опрокинул на себя горячий суп.

— Ах, не успели, — мило улыбнулась горничная. — Что ж, я вам помогу.

— Чего? — переспросил Петр.

— Сумки разобрать, — уточнила горничная. — Хорошо у нас, правда?

— Угу, замечательно, — промычал Клим, наваливаясь на еду.

— Еще бы! Хозяин так хочет, чтобы вам у нас понравилось. Вы же первые наши клиенты! Завтра ожидаем еще один заезд. Жаль только, что… — горничная умолкла, подошла к входной двери, открыла ее, выглянула наружу, закрыла и вернулась в комнату.

— Жаль только — что? — ерзая на сиденье, поинтересовался Заболоцкий.

— А? — непонимающе посмотрела на Петра горничная.

— Ты хотела что-то сказать, — рассердился Петр.

— Ничего я не хотела сказать, с чего вы взяли, — возмутилась горничная, вырвала у Петра пустую тарелку, с шумом поставила ее на тележку, шмякнула перед Заболоцким другую и налила ему водки, расплескивая ее по столу.

— Если скажешь, денег дам, — пропел Петр и добавил: — Много!

— Много — это сколько? — сощурилась горничная.

Заболоцкий на минуту задумался, набрал воздуха в легкие и, зажмурившись, выпалил:

— 100 рублей!

— Ух, какой вы щедрый! — ехидно фыркнула горничная.

— Че ты ухаешь?! Че ты мне тут ухаешь?! — разозлился Петр.

— Да вы, Петр Павлович, ешьте, ешьте, а то остынет все, — хмыкнула горничная.

— Я ем-ем, не волнуйся за меня, голодным не останусь! — буркнул Петр. — Так сколько ты хочешь за информацию? Назови свою цену.

— Помножьте то, что предложили, на 29, и меня это вполне устроит, — спокойно и равнодушно сказала горничная и поставила на стол блюдо с горячим.

— Во дает! Это же 100 баксов получается. Ты, дорогуша, обнаглела совсем, я смотрю, — расхохотался Заболоцкий. — Как звать-то тебя, я запамятовал?

— София, — кокетливо пропела горничная и блеснула большими темными глазами.

— Так я и знал, все Софии вот такие, — печально скаламбурил Заболоцкий и посмотрел на Клима трагическим взглядом.

— Какие это, интересно, такие? — полюбопытствовала горничная.

— У него жену зовут Соня, — обломал флирт Заболоцкого Клим и мельком взглянул на часы.

— Ах, вот оно что? — вскинула аккуратные бровки горничная.

— Да, и она внешне на вас очень похожа, — добавил Клим. — Поэтому он и ведет себя с вами так… по-свойски. Извините его.

— Извиняю, — улыбнулась София, и Клим машинально про себя отметил, что горничная довольно хороша собой, только, пожалуй, на его вкус излишне полновата: пышный стан, темные блестящие вьющиеся волосы, стянутые на макушке в пучок, крупные яркие черты лица, здоровый румянец на щеках, белоснежные ровные зубки. В ее манере держаться, в лице и темных глазах читались достоинство и интеллект. Было странно, что она выбрала именно эту профессию. — Водку еще будете? — почувствовав на себе его внимательный, оценивающий взгляд, поинтересовалась София.

Заболоцкий моментально потянулся к своей рюмке, но…

— Нет, водку мы больше не будем, — в очередной раз обломал друга Клим, достал из кармана бумажник, извлек оттуда сто долларов и положил на стол перед горничной. Она элегантно подхватила бумажку и спрятала ее в кармашек белоснежного передника.

— Мы ждем! — сурово глядя на Софию, поторопил Заболоцкий.

— А вы, Петр Павлович, закусывайте, а то захмелеете ненароком, — мило улыбнулась горничная и холодно добавила: — И не нужно меня торопить.

— Вы присаживайтесь, Соня, — мягко предложил Клим.

Горничная покорно села и вздохнула с облегчением. Носить свой пышный бюст ей явно было тяжело.