Мидавиада

– Значит, всё кончилось?

Доктор вздохнул, и его молодое лицо стало казаться старше:

– Ничто не кончается, господин паргалион. Ничто никогда не кончается!

Ничто не кончается (Селена)

Если выплакаться хорошенько, то станет легче. Кто это придумал?! Легче точно не станет. Распухнет нос, отчего дышать будет невозможно, кожа на щеках начнёт болезненно пылать от любого прикосновения, глаза превратятся в две узенькие щёлочки. Но легче точно не станет.

Утром Селене удалось уснуть. Нет, не уснуть, а провалиться в тяжёлую, болезненную дрёму, полную мучительных сновидений.

Она проснулась в тот час, когда рассвет давно миновал, но до обеда было ещё далеко. Открыла глаза. Поёрзала на жёсткой койке. Натянула одеяло на голову. Что-то должно было случиться. Ей хотелось, чтобы случилось.

Хотелось, чтобы открылась дверь, и в каюту вошёл Никлас, а следом впорхнула Вилма, красивая, лёгкая, в чёрном дорожном костюме!.. Никлас подошёл бы и молча погладил её по голове, а Вилма… Слёзы потекли по щекам, и Селена принялась размазывать их краешком жёсткого одеяла.

– Дядя Зак жив! – проговорила она вслух. – Скажите, что он жив! Кто-нибудь, скажите!

Ей никто не ответил. В каюте она была совершенно одна. Селена свесила руку с кровати, чтобы нашарить башмаки, но пальцы вдруг наткнулись на что-то мягкое. Сарпин! Как она умудрилась о нём забыть?! От прикосновения зверёк проснулся и заурчал.

Сарпин вернулся вместе с миравийской флотилией. К счастью, ему удалось доставить королю послание от Гараша, и маршал Нордиг приказал спешно отправить корабли на помощь Бело-Рыжему отряду.

– Доброе утро, Пушистик! – Селена вскочила с постели, обулась и натянула платье. – Пойдём! Нам нужно поесть.

Зебу обнаружился на верхней палубе. Когда Селена попыталась заговорить, он лишь дёрнул головой и тотчас вновь отвернулся.

Кто-то обнял её за плечи. Селена оглянулась – Вилла.

– Он сердится? – спросила она шёпотом.

Вилла покачала головой:

– Ему больно. Очень больно.

– Но ведь это пройдет?

– Когда-нибудь он сам захочет с тобой поговорить. Постарайся быть рядом в это мгновение, а сейчас пускай побудет один. Ему это нужно.

– Мне тоже больно! – призналась Селена. – Почему мы возвращаемся в Миравию, когда Никлас и Вилма?.. Они… Они…

Ей никак не удавалось подобрать слова, но Вилла и без того поняла:

– Гастон и Казлай сошли в Престене. Они решили вернуться в Тарию, чтобы найти твоих родителей…

– А как же я?!

– Мы будем ждать их дома.

– Но почему? Я тоже хочу остаться!

– Делать то, что хочешь, не всегда разумно. Гастон решил, что мы должны вернуться…

– А Кот?

– Кот плывёт с нами. С утра его не видела… Должно быть, ловит мышей в трюме.

Селена улыбнулась:

– Сомневаюсь.

– Вообще-то я тоже, – хмыкнула Вилла.

Обернувшись, Селена увидела поднимавшегося по лестнице друга, помахала рукой и крикнула:

– Гараш!

Тот поднял голову, обшарил палубу взглядом и, заметив её, улыбнулся:

– Я как раз тебя искал!

Он подошёл, по-утреннему свежий, в заломанном на военный манер берете и коротком плаще поверх безупречно отутюженного камзола, и Селена вдруг устыдилась поношенной накидки Румы Вейзес. Должно быть, в этом тряпье она выглядела как оборванка из квартала Крыс…

– У меня есть новости, – Гараш снова улыбнулся.

Зубы у него были красивые – ровные, белые, а потому улыбка озаряла лицо жемчужным свечнием. Жаль, что увидеть её доводилось нечасто!

– Наши захватили один из Тарийских кораблей. Знаешь, кто был на борту?

Селена пожала плечами. Откуда ей знать?!

– Ни за что не догадаешься! – заявил Гараш. – Это наш старый друг… Флаппер!

– Флаппер мертв! – отмахнулась Селена. – Ты его с кем-то спутал…

– Я тоже его видал, – подтвердил подошедший Ляхой. – Сидит, медвежий потрох, суда дожидается.

– Значит, он выжил…

– Такого, пожалуй, убьёшь!

– Неужели суд будет прямо здесь?!

Гараш пожал плечами:

– Это решит маршал Нордиг.

Минувший день был долгим. А ночь – и вовсе бесконечной. Казалось, много лун успело смениться с тех пор, как Кот и его свита отошли от пустынного острова на помощь Зебу.

Селена впервые пожалела, о том, что не ведёт дневник. Там она могла бы записать: "Вчера был самый долгий день в моей жизни". После добавить что-нибудь мудрое о дружбе, верности, смысле жизни…

– Я хотела сказать "спасибо"… – прошептала она. – Вчера ты меня спас!

Холодный ветер запутался в парусах и обрушился на палубу всей принесённой с севера мощью, но люди и мидавы, пережившие бурю на суше, встретили его с благодарностью. Подставляя лица обжигающим порывам, они громко переговаривались, смеялись, подшучивали друг над другом и заново учились жить в прекраснейшем из миров.

Ляхой шмыгнул носом, пригладил взъерошенные ветром волосы:

– На что мне оно, "спасибо" твоё?! Вот кабы… Ну, да…

Он махнул рукой и собирался было уходить, но Селена не позволила. Преодолевая гордость, она попросила:

– Гараш, возьми его, пожалуйста! Он хочет быть гвардейцем, и он это заслужил!

Ляхой округлил глаза, после прищурился, но затем снова вскинул брови:

– О чём это она болтает, не пойму?

Гараш откинул полу плаща, так, что стала видна бляха с оскалившейся кошачьей мордой: