Мидгард

— Кто посмел нарушить мой покой? — заверещало оно голосом, от которого по спине мальчика пробежала ледяная дрожь. Злые глаза птицы таращились то на Бальдура, то на Суртура, ее голова попеременно поворачивалась то вправо, то влево. Наконец петух снова забил крыльями и шагнул к огненному великану. — Значит, это ты, Суртур? — прокаркал он, лязгая клювом. — Ты осмелился нарушить договор? Хочешь услышать мой голос?

Огненный великан попятился назад.

— Не я нарушил договор! — защищаясь, пробормотал он. — Вот кто! — Он указал огненным мечом на Бальдура. — Бальдур, сын Одина, и Ойгель, король шварцальбов. Выгони их отсюда, и мы сразу уйдем.

Петух повернулся кругом и, склонив набок голову, оглядел сначала Бальдура, а затем альба. Лифа он как будто не замечал. Наверное, мальчик казался ему недостойным его внимания.

— Бальдур! — прокаркал он. — Чего ты здесь ищешь? А ты, Ойгель? Разве вы не знаете, что никому из живущих не разрешено вступать в мои владения, даже альбам и азам?

— В этом виноват Суртур, — упрямо возразил Бальдур. — Это он нарушил мир и захотел нас убить.

— И все же тебе не следовало сюда приходить, — прошипел петух. — За свой проступок и ты, и твои друзья заплатят жизнями.

Бальдур поднял меч, и в ответ на это петух издал звук, очень похожий на смех.

— Ты хочешь драться? — прокаркал он и, шагнув вперед, поднял ногу и пинком опрокинул Бальдура на землю. — Сын высшего аза хочет со мною драться? — закричал он. — Да еще здесь, в моем владении? Неужели сын Одина от страха растерял весь свой разум? Или азы хотят услышать мой голос, чтобы я разбудил своих братьев?

— Он не виноват, — торопливо заверил его Лиф.

Огромный петух сверху вниз посмотрел на мальчика.

— Кто ты такой? — спросил он. — Как ты осмелился вмешиваться в разговор бессмертных?

— Меня… меня зовут Лиф, — запинаясь, ответил мальчик. Его горло сдавило от страха. — Эти двое помогли мне бежать из тюрьмы Суртура.

— Лиф? — Петух выпрямился. Его голова повернулась назад, к Суртуру, затем он поглядел на Бальдура и снова на Лифа. — Вот, значит, как, — прокаркал он и вдруг, развернувшись, подошел к Суртуру.

Огненный великан поднял меч, но его жест нисколько не смутил петуха.

— Ты меня обманул, Суртур! — воскликнул петух. Его сверкающее оперение встало дыбом, из-под когтей посыпались обломки камней. — Неужели ты хочешь изменить судьбу, остановить ход событий? — Он яростно забил крыльями, повернул назад и семенящими шажками отошел от Суртура. Взгляд его сверкающих глаз пронизывал Лифа насквозь. — А тебе, — продолжал петух, обращаясь к Лифу, — следовало быть осторожным в выборе друзей. — Его клюв указал на выход из пещеры. — Вы можете идти, если действительно этого хотите. Ты должен жить, чтобы в нужный момент решить судьбу мира. — Он снова издал странный звук, напоминающий смех. — Разве твои друзья тебе не говорили, куда ведет этот путь? — спросил он.

Лиф покачал головой. Только теперь, когда он услышал слова петуха, ему бросилось в глаза, как странно выглядел выход из пещеры. Там находились прямоугольные ворота, очень высокие и широкие, по обе стороны которых и сверху были высечены из камня страшные изображения: змеи, свившиеся в клубок, люди с лицами, искаженными от ужаса и муки, огромные драконы, изрыгающие на землю пламя, и другие страшные существа, наводящие на Лифа ужас.

— Нет, — прошептал он. — Что… что это?

— Вход в мои владения, — ответил петух. — До сих пор ни одно живое существо не выходило оттуда — ни люди, ни азы. Я предоставляю тебе выбор: сдаться Суртуру или отправиться туда.

Лиф застыл от страха. Во рту у него пересохло, он едва мог говорить.

— Это… это не выбор, — с трудом проговорил он. — У Суртура нас ждет верная смерть.

— А там, возможно, кое-что похуже, — заметил петух. — Подумай, человеческое дитя. Если Ойгель тебе не сказал, куда ведет этот путь, то за него это сделаю я. — Он выпрямился во весь рост, взмахнул крыльями и указал клювом на мрачные ворота. — Это путь в страну мертвых, — сказал он. — Ворота в царство богини Гелы.

Глава десятая ЦАРСТВО ГЕЛЫ

Дорога снова повела их вниз, все глубже и глубже в недра земли. Даже самая глубокая пропасть, как и морское дно, находилась над их головами. Здесь, в царстве Гелы, текли потоки расплавленных камней, раскаленный воздух пылал от жара горячих скал. За время своего спуска беглецы не встретили ни одного живого существа, хотя коридоры и штольни заполняли шепчущиеся тени и жуткие красные огоньки, которые, как расшалившиеся огненные дети, следовали за ними по пятам, иногда окружали их или дергали за волосы. Часто из ущелий до Лифа доносились странные звуки, похожие на крики и плач страдающих душ, но он не находил в себе смелости спросить об этом Бальдура или альба.