Мидгард

— Тебя? — Тор наморщил лоб, пристально посмотрел на мальчика и покачал головой. — Нет, — басом прогромыхал он. — Я ищу героя, сильного человека, который чуть не убил дракона Нидхегера и взял себе мой уничтожитель. Ты знаешь, где он?

— Я… я тот, кого ты ищешь, — запинаясь, ответил Лиф. Больше всего на свете он сейчас хотел спрятаться под одеяло. Судя по всему, Тор испытывал скорее нетерпение, чем благодарность за то, что ему возвратили Мьёльнир. Мальчик откинул одеяло и вытащил боевой молот.

Тор вскрикнул от удивления, подскочил к Лифу и вырвал оружие у него из рук.

— Мьёльнир! — завопил он. — Это он! Несомненно, это он! Мьёльнир снова здесь! Ты его принес! — Он прижал молот к груди, как пропавшего и чудом вернувшегося любимого сына. Затем он повернулся к Лифу, поднял его одной рукой вверх и смачно поцеловал в обе щеки. — Знал бы ты, какую радость ты мне принес, человек! — Он выпустил Лифа из рук, отчего мальчик, барахтаясь, плюхнулся на кровать, затем поднял молот и играючи взмахнул им несколько раз.

Когда Лиф немного опомнился, он заметил любопытный и одновременно озабоченный взгляд Тора.

— Значит, ты — Лиф, брат Лифтразила, — задумчиво произнес он.

Лиф кивнул, присел на край кровати, а затем встал на ноги. Ростом он едва доставал Тору до пояса.

— Неужели все было действительно так, как рассказал Геймдал? — нахмурившись, спросил Тор.

— А… что он рассказал?

— Что ты достал молот из самой глубокой пещеры преисподней, — ответил Тор. — И вырвал его прямо из когтей дракона Нидхегера! Никому из нас это не удалось бы. Даже мне.

Лиф задумался на минуту, потом, не в силах противиться горделивой радости, кивнул. В конце концов он действительно вытащил Мьёльнир из главного корня Игдразила. Правда, Нидхегер в это время там не сидел…

— Тогда ты большой смельчак, — удивленно пробормотал Тор. — Надо же: мальчишка, и такой герой. Ты знаешь, что никому, кроме меня, не позволено касаться уничтожителя? Даже Одину. Но и мне приходится надевать железные перчатки, когда я хочу использовать его в бою. А ты взял его голыми руками и убил дракона, а потом Гарма. — Он покачал головой, словно отказываясь этому верить.

— Так получилось, — смущенно прошептал Лиф. — То же самое мог бы сделать всякий, кто оказался бы поблизости от молота. Бальдур считает, будто меня позвал сам молот.

— Бальдур — достойный парень, но в таких делах он ничего не понимает, — поучительно произнес Тор. — И никакой случайности здесь не было. Нет-нет, я точно знаю. — Он гулко расхохотался, взмахнул блестящим молотом и шагнул к Лифу, который от страха попятился к стене. — Ну хватит разговаривать, — продолжил он. — Один послал меня за тобой, потому что вернулся Бальдур с войском, и теперь отец хочет с нами посоветоваться. А потом у тебя будет время, чтобы во всех подробностях рассказать мне о своих приключениях. Я приглашаю тебя в гости, в мою крепость Билскирнир. Это дело чести. Тебе там понравится.

Лиф ни на секунду не отрывал глаз от аза. После первого впечатления, которое произвел на него Тор, он предпочел не отвечать на его приглашение, а просто промолчать. Мальчик подошел к миске с водой, которую ему оставил слуга, и тщательно вымыл лицо и руки. Тор следил за ним с заметным нетерпением и всем своим видом показывал, что считает действия мальчика излишними.

За несколько часов, пока Лиф спал, атмосфера в крепости Химинбьёрг переменилась. В ее залах воцарилось оживление. Едва Лиф оказался на пороге зала, где вечером простился с Одином, как до него донесся веселый смех, множество голосов и звон бокалов. Лиф остановился у двери и огляделся по сторонам. Один еще не пришел. Половина всех присутствующих были азы — он их узнал по высокому росту. Остальные, вероятно, слуги или знать Азгарда впрочем, мальчик еще ничего не знал о населении города богов.

Кто-то выкрикнул его имя. Лиф поискал глазами позвавшего и на другом конце богато накрытого стола обнаружил Бальдура и Тира, которые сначала помахали ему руками, потом вышли из-за стола и поспешили навстречу. Бальдур заключил мальчика в объятия.

— Лиф! — воскликнул он. — Кажется, нас ожидают плохие новости.

— Что произошло? — спросил Лиф.

— Один собрал нас всех на совет. Я не знаю, о чем пойдет речь, но, по-моему, случилось что-то серьезное, и нужно будет срочно принять решение. Обычно наши собрания проходят в его дворце, в Гладсхайме. Видишь, мы все сюда пришли и ждем.

— Все? — повторил Лиф. — Ты имеешь в виду: все азы?

— Целая толпа, — усмехнувшись, подтвердил Бальдур. — Меня, Геймдала, Тира и Локи ты уже знаешь. Форсети — тоже. А этого… — Он посмотрел на Лифа: — Тора?

Лиф, улыбнувшись, кивнул. В глазах Бальдура сверкнул веселый огонек, но он больше не сказал о Торе ни слова. Указывая на азов по очереди, он кратко объяснял Лифу, кто есть кто:

— Вон там сидит Видар, бог первозданных лесов и тихих рощ. Рядом с ним Браги[5], Уллер и Вали, а за ними, по правую сторону от места Одина, — слепой Годр.

Лифу бросилось в глаза, что, перечисляя присутствующих, Бальдур пропустил двух лиц, и спросил об их именах.